Куда только не заносила судьба меня, простого израильского инженера! На сей раз она занесла меня в Туркменистан, где наша фирма спроектировала завод, и я там осуществляю авторский надзор за строительством. На туркменских дорогах кое-где установлены контрольные пункты. Выглядит это так: дорога перегорожена шлагбаумом, возле шоссе стоит будка, а в ней сидит пограничник.
Каждый иностранный гражданин, проезжающий мимо такого пункта, должен остановиться и сдать пограничнику свои документы. Он записывает данные в специальный журнал, открывает шлагбаум – и езжай себе дальше.
И вот однажды проезжаю я мимо такой вот будки. Со мной в машине трое моих коллег – израильтян. Все трое – средних лет мужики с не примечательной среднеевропейской внешно-стью. Я, как единственный русскоговорящий в этой компании, беру четыре паспорта и иду к будке. В будке сидит молодой туркмен. Берёт он у меня паспорта и открывает первый из них. Первым оказался мой паспорт. Он записывает фамилию, имя, гражданство, доходит до графы «национальность» ( на хрена она им, спрашивается) и говорит:
– Насыаналност хто? – Я пожал плечами. – Еврей, – говорю
Он это записал и открыл второй паспорт. Дойдя до национальности, он задал тот же вопрос:
– Насыаналност хто? – Вот, думаю, деревянный! Ну кем по национальности может быть гражданин Израиля? И, даже не пытаясь подавить в себе нарастающее раздражение, заявляю:
– Негр, бля!
И тут же мои глаза самым натуральным образом лезут на лоб, потому, как вижу, что это чудо природы записывает в журнал: «негр» и открывает третий паспорт. Ну, думаю, если он и сейчас спросит «насыаналнаст хто?», отвечу ему что-нибудь типа «конь в пальто!» Посмотрим, что он тогда запишет…
Он сидит и пишет, а я с нетерпением жду вопроса. И он-таки задал вопрос. Но какой!. Дойдя до графы «национальность», он посмотрел на меня и вопросил:
– ЕВРЕЙ ИЛИ НЕГР?. Всё. Полный урюк! Кони в бубликах. Моё раздражение мгновенно прошло и сменилось острым желанием порезвиться.
– Ни то, ни другое, – говорю. – Он по национальности ДРЫЛ.
На лице у погранца отразилось некоторое подобие работы мысли. Нет, он не понял, что его разыгрывают. Он просто решило расширить свой кругозор.
– Дрыл? – спросил он. – А что это, а?
– Это, – говорю, – у нас в Израиле такое национальное меньшинство есть: – Дрылы. Они все шибко умные, в основном начальниками работают. У нас в какую фирму ни зайдёшь, начальники – одни дрылы! Мафия, понимаешь?
– Э-э, мафия. Понимаю, – заявил погранец и открыл четвёртый паспорт. Тут я уже не стал ждать никаких вопросов и взял инициативу в свои руки.
– А этот, – говорю, – по национальности ГНЯВА. Это тоже нацменьшинство. Их во всём мире не больше тысячи осталось. Вымирающая нация, охраняется государством.
– Э-э-э, слушай, а посмотреть на него можно, а? – попросил пограничник
– Смотри, – милостиво согласился я. – Вот он, на переднем сидении сидит!
Солдатик вышел из будки и подошёл к машине. Посмотрел, понимающе поцокал языком и сочувственно покачал головой. Ну, ещё бы! Не каждому в жизни выпадет такое счастье: своими глазами лицезреть настоящего, живого ГНЯВУ! Их, бедных гняв, так мало осталось…
А теперь вообразите себе, что в результате всего этого безобразия в совершенно официальном документе под названием «Книга регистрации иностранных граждан» появилась следующая, поистине хватающая за душу, запись:
«Алекс Бродский. Гражданство – Израиль, национальность – ЕВРЕЙ.
Хаим Фишман. Гражданство – Израиль, национальность – НЕГР.
Моше Рубинштейн. Гражданство – Израиль, национальность – ДРЫЛ.
Шломо Гольдшмидт. Гражданство – Израиль, национальность – ГНЯВА».
И под этой безумной бредятиной красуется подпись:
Начальник смены – старший сержант Дурдыев.
Так и хочется приписать: национальность – пограничник.
Извините, комментарии закрыты.