ПОЗДНИЙ ВИЗИТ

В два часа ночи известный на всю Одессу доктор Фима Канарейчик, сладко посапывающий во сне, был неожиданно разбужен в своей собственной постели двумя совершенно незнакомыми людьми. Крепкие руки одного стащили с доктора одеяло, еще более крепкие руки второго аккуратно приподняли его за подмышки и перевели из лежачего положения в сидячее.
От неожиданности Канарейчик немножко испугался, а от испуга совсем проснулся и уставился на незваных посетителей выпученными немножко больше обычного глазами.
– Добрый вечер, доктор, – тихим басом сказал первый, – Слушайте, вы такой шкилет на внешний вид, но этот вид таки нивроку весит!
– Доктор! – громким шепотом произнес второй, – Извиняйте за поздний визит, но кто же ходит спать с открытой дверью? Или мама не говорила вам, шо в этом городе полно шпаны?
– А английский замок? А внутренний засов? А стальная цепочка? – неуверенно пролепетал Канарейчик.
– Йося! Ты заметил шо-то такое на входе? – поинтересовался второй у напарника.
– Додик! Ты с меня смеешься? – пожал плечами тот, – Это не дверь, это же настойчивое приглашение быть как дома.
– А шо вам надо, господа? – Канарейчик зябко поежился, с опаской переводя взгляд с одного визитера на другого, – Если полечить грудную клетку, так приходите утром, а если пограбить, так идите лучше до стоматолога Функа.
– Доктор! – Йося развел руками и усмехнулся, – Или мы учим вас за вашу работу?
– Доктор! – Додик вежливо улыбнулся и добавил – Беня очень просил вас быстро прибежать.
– Беня? Таки сам Беня? – доктор с легкой улыбкой на лице, как будто был знаком с Беней сто лет, спустил ноги с кровати и принялся нащупывать тапки, – Или ему так плохо, шо нельзя подождать?
– Ему очень плохо, – грустно подтвердил Йося.
– Дайте мине две минуты на одеться, – Канарейчик потянулся за брюками.
– Доктор! Эдик Ротшильд затопил бы весь Париж собственной слюной, глядя на эту шикарную пижаму, – Йося взял Канарейчика под руку и потянул к двери, – Ходите так. Беня ценит ваше время так же, как вы цените свое здоровье.
– Беня хочет видеть ваши уши, – внес окончательную ясность Додик, – Так какая разница вашим ушам, доктор, во шо одет весь остальной организм?
– Главное, шобы он не пострадал через глаза, – подхватил Йося, – Так их мы вам сейчас закроем в лучшем виде.
И он полез в карман. Доктор Канарейчик зажмурился от ужаса и вжался в спинку кровати, мысленно прощаясь с жизнью. Но Йося вытащил из кармана не пистолет, а черную повязку.
После недолгой поездки в фаэтоне и еще более короткой переноски, доктора поставили на пол и сняли с глаз повязку. Канарейчик стал озираться по сторонам, разглядывая комнату и находившихся в ней людей. Кроме Бени, которого знал весь город, и уже знакомых доктору Йоси и Додика, в помещении находилось еще двое – мужчина и женщина. Беня подошел к доктору и легко хлопнул его по плечу как старого знакомого, отчего Фима покачнулся и чуть не упал, но вовремя был подхвачен железной рукой Бени и поставлен в вертикальное положение.
– Дорогой доктор, я так рад, шо вы мине не отказали! – с улыбкой произнес он.
– Слушайте сюда,- наклонил в ответ голову Канарейчик,– медицина таки может очень многово, но даже она не знает надежный способ отказать Бене. Так шо я могу вам сделать, шобы скорее обратно оказаться в своей кровати собственными ногами?
Беня пристально посмотрел доктору в глаза.
– Люди говорят, шо Фима Канарейчик голым ухом услышит самый маленький хрип в самой глубине больного через зимнее пальто, даже если это пальто стоит в центре нашего базара на Привозе. Так, я спрашиваю, или люди брешут?
– Беня! Стойте тихо и дышите громко, как будто вы никуда не торопитесь, – Канарейчик приложил ухо к бениной груди и замер, прислушиваясь.
– Ну и шо там слышно внутри меня? – поинтересовался Беня?
Доктор Канарейчик посмотрел на него и улыбнулся.
– Таки вы чисто дышите, Беня. Так чисто, шо я слышу, как тикают ваши золотые часы. Мине интересно, шо еще вчера эти самые часы жизнерадостно тикали на пузе этого вечно простуженного маклера Семы Спектора.
– Люди не брешут или больше не зовите меня Беня, – хлопнул себя по бедрам тот. – Доктор, таки вы маэстро слуха! У мине тут есть один головной боль, так вы же поможете мине сделать ему вырванные годы?
Он взял Канарейчика под руку и подвел к стоящему в углу массивному сейфу.
– Если я буду медленно крутить за вот это колесико тудой, доктор, так оно будет тихонько трещать. А вы прикладите свое ухо до этого места – я хочу, шобы вы слушали и таки сразу сказали, если он вдруг щелкнет совсем другим баритоном. Потом я покручу его сюдой и вы обратно будете слушать. Когда эта дверца откроется , то король умер станет да здравствует король.
– Беня! – доктор присел перед сейфом и прижался ухом к дверце, – Я не очень понял за короля, но мине таки любопытно другое…А если кто-нибудь, не дай бог, войдет? А если кто-нибудь потом, не дай бог, спросит?
– Не трясите чубчиком, доктор, – кивнул Беня, принимаясь вращать циферблат кодового замка, – У нас есть маслин для всех любопытных. А на потом мы красиво сделаем вам такой бледный вид, шо будет ясно, шо вас грубо заставили. А теперь всем ша! Ваш выход, доктор.!
..Через несколько минут дверца сейфа бесшумно открылась. Беня довольно улыбнулся, обнял Канарейчика и звонко расцеловал его в обе щеки.
– Маэстро, если вам когда-нибудь перехочется мазать сопли йодом, ходите до миня. Спросите кого хочете, или Беня таки умеет уважать квалификацию. Вы знали Мойшу Хруста? Так вот, Мойша был королем. Он жил как король и умер как король.
Мойша Хруст был королем слуха и если кто-то скажет, шо это не так, то он будет иметь дело с Беней, который умеет постоять за светлую память хорошего человека.
– А шо случилось с Мойшей, Беня, вы случайно не знаете? – голос Канарейчика предательски задрожал.
– Ах, доктор, – Беня смахнул слезу и отвернулся, – Я слышал, шо Мойша думал за медицину лучше, чем мы с вами., – он помолчал несколько секунд, о чем-то думая, затем, оправившись от минутной слабости, резко повернулся к Канарейчику и сказал:
-А теперь Йося и Додик вернут вас взад, до вашей теплой кровати.
Канарейчик вежливо подергал Беню за рукав:
– Беня! Я дико извиняюсь, но мы капельку забыли за алиби. Вы обещали, шо дадите мине такое алиби, шо городничий будет плакать в оба глаза и жалеть мине всем своим скверным характером, если вдруг шо?
– Маэстро, не надо говорить два раза, – Беня положил руку на плечо доктора и кивнул своим бойцам, – Вы сами выберете себе такое алиби, какое хочете выдержать. Ходите сюдой и нате вам!.
Бандиты синхронно подняли сжатые в кулаки правые руки. Фима внимательно рассмотрел каждый кулак, уважительно кивая головой, и повернулся к Бене.
– Слушайте, Беня, нехай к мине приложится мадам. Я имею думать, шо у нее легкая рука.
– Манечка, – обратился к женщине Беня, -Удовлетворите доктора. Пускай никто не имеет сказать, шо Беня бросает слов на ветер.
Рыжеволосая Маня игриво подмигнула Канарейчику, нежно коснулась пальцами левой руки его щеки, а потом с неженской силой провела классический хук справа в челюсть. Фима Канарейчик громко икнул, закатил глаза и стал заваливаться назад.
Йося ловко подхватил обмякшее тело, закинул его к себе на плечо и направился к выходу.
– Сделайте в сейфе чисто, – велел Беня своим, – А вот эту коробочку оставьте. Не зовите мине Беней, если я забуду позаботиться за хороших людей.
…Все, делаем ноги!
Ближе к обеду следующего дня доктор Канарейчик с опухшим лицом сидел в стоматологическом кресле у доктора Функа.
– Таки красиво! – доктор Функ осторожно вложил пациенту тампон за щеку, – Это ж надо уметь, коллега. Так уронить лицо об унитаз, шобы сломать клык? Слушайте сюда, Фима, – я поставлю вам дюралевую коронку
– А жоетую нийжа? – поинтересовался Канарейчик открытым ртом.
– Таки можно, – кивнул Функ, – но тройной тариф, коллега. Она у меня последняя. Представляете, какой-то бандит вчера ночью очистил мой сейф. А я спал, как грудной пожарник. Мине бы ваш слух, Фима, так я бы, может, проснулся и успел бы поднять хай.
…И еще… обезболивающее тоже украли, так шо приготовьтесь сильно потерпеть….