РЫСЬ

Рысь

Сумасшедший Толик с Черепашкой? Да кто ж его не знает? Вон он, опять стоит у метро, а Черепашка, как всегда, в его сухой ладошке. Она живая. Толик говорит, ей триста лет. Врет, наверно. На вид ему уже лет пятьдесят, а начнет с тобой разговаривать – ребенок пятилетний. С лысиной.

Поэтому его ребятня и любит – он для них свой. С взрослыми Толик не общается, они над Толиком смеются, пытаются Черепашку погладить без разрешения. Толик им не дает. Говорит, кто Черепашку погладит, тому Тайна откроется. А ее, Тайну, не каждому доверить можно.

– Смотри, Толик с Черепашкой, опять фокусы детям показывает. Пойдем, посмотрим! – Людмила потянула своего Руслана за рукав.

– Люд, ну ты опять как маленькая, – Руслан человек серьезный, ему всегда некогда. Он, конечно, встретил ее с работы, но у него еще куча неотложных дел…

– Ну, пожалуйста…

– Ладно, – солидно сказал Руслан, беря ее за руку. У него длинное черное пальто – как в сериале «Бригада».
Подошли.

Толик, увидев, Руслана, было накинул на Черепашку платок, но посмотрел на Людмилу – и улыбнулся по-детски.

– Тебе можно, – сказал ей своим тонким голосом, – рысь ходит по городу, тебя зовет…
Руслан поморщился:

– Давай погладим и пойдем отсюда.

Толик внимательно посмотрел:

– Тебе нельзя. Ты уже слишком взрослый. Взрослые стреляют. Рысь может погибнуть…

– Какая на хрен рысь… – начал было Руслан, но Людмила тайком сжала его руку:

– Пойдем…

На прощание она протянула узкую ладонь к узорчатому черепашьему панцирю и коснулась его кончиками пальцев.
Руслан и Людмила шли под фонарями вечерней улицы. Руслан молча курил.

– Знаешь, эта рысь, про которую Толик говорил… Про нее в новостях передавали неделю назад. Ее на дереве где-то во дворе прохожие увидели. Вызвали МЧС, но она убежала. Так до сих пор и не нашли. Представляешь, рысь – в городе…

– Черт те что, – буркнул Руслан, – пойдем быстрее, скоро бокс по ящику…

Людмила тайком вздохнула. Она снова думала об этой рыси. Как ей, наверное, странно и одиноко – среди каменных коробок, лязга трамваев и человеческих голосов. Как она затаилась сейчас где-нибудь в парке и смотрит на громких прохожих кошачьими своими глазами…

Но Людмила промолчала. Руслан не любил всю эту… лирику…

**
Что-то-не-так. Одним словом, которое повторяется. Слово-дятел. Долбит и долбит кору моего дремучего мозга.

Делаю простое движение – тянусь за сигаретой – и вдруг чувствую, что еще секунда – и обморок. Морок. Рок…

Смотрю в ночное небо – и вижу звездный ужас. Звезды ведь это не холодные мерцающие точки. Это сотни пожаров, бушующих в непонятном багровом пространстве. Когда я смотрю в ЭТО небо, мне хочется отрезать свое человечье ухо – как тот, который не побоялся отрезать куски себя от себя.

Делаю простое движение – вдох, шаг – и привычная картинка мира снова встает в кадр, в строго отведенную ей четырехугольную рамку. Все нормально.

Пока я вновь не вспоминаю эту чертову рысь.

**
– Толик! – позвала Людмила.

С тех пор, как она видела его в последний раз, прошло три дня. Все эти дни Человек с Черепахой у метро не появлялся. А она все думала, почему, почему он заговорил с ней – о рыси. Как догадался, что эта кошка не дает ей покоя…

Этой ночью приснилось. Она, Людмила, лежала в ветвях большого дерева и, щуря кошачьи свои глаза, смотрела на каменные коробки со светящимися квадратами. Слушала, как потрескивает на лету опадающий осенний лист. Чуяла далекий бег бродячих псов и тосковала по лесному сумраку, где все живое и дышит. Где можно жить – и дышать вместе со всем…
Руслан, выслушав ее, хмыкнул и ушел курить на кухню. После чего уже бежал на какую-то очередную деловую встречу.

– Русик, – тихо говорила она ему, – эй, Русик…

– Не кукся, киса, – торопливо целовал ее рядом с ухом, – выбрось эту чушь…

Киса сидела одна в пустой квартире, глядела на немытую посуду и пыталась выбросить эту чушь из головы.

– Толик, зачем ты мне сказал тогда… про эту рысь…

– Лесные души, – ответил ей щуплый Толик, хитро щурясь и кутаясь в старинный школьный темно-синий пиджачок – лесные души не любят город. Город не любит лесные души…

– Толик, ты видел ее? – голос Людмилы сорвался. – Отвечай, ты видел?!
Молчание.

– Ты боишься, – вдруг строго сказал Человек с Черепахой, и ей показалось, что он стал выше ростом, – ты боишься быть собой, не знаешь, кто ты есть – и притворяешься. Живешь чужой жизнью, всю жизнь – не надоело? Это все страх… Кто знает, не боится. Узнай. Погладь Черепаху.

Он глянул на нее, в глазах – тот самый звездный ужас…

– И что будет? Что будет?

Толик, прежний Толик, улыбался, открывая свои редкие зубы.

– «Если долго повторять любое, самое обыкновенное слово, получится заклинание. Если долго смотреть на любую вещь, она становится иной. Маленьким это легко – как дышать. С каждым годом – все труднее. Если однажды не получится совсем – я пополню ряды собственных врагов», – сказал он.

Это написала она, Людка, в седьмом классе – на переменке в своем секретном дневнике.

Людмила протянула дрожащую руку к Черепахе, и на секунду ей показалось, что узор на черепашьем панцире сложился в один причудливый иероглиф. Его смысл был ясен как день.

**
– Где она?

Руслан стоял перед Толиком с Черепашкой. От Руслана разило перегаром.

– Где моя жена? Ее нет дома уже сутки, слышишь? Слышишь?! Ее нет! Я обзвонил всех родственников, подруг, я звонил в больницы! в морги! ее нет!!!

– Ее здесь больше не будет, – улыбался Толик.

– Это твоя Черепаха? Да? – заорал Руслан, – она погладила твою Черепаху? Дай сюда!

– Отдай! – тонко крикнул Толик.

Руслан вырвал у него из рук драгоценность.

– Ну! – он ожесточенно тер панцирь всей ладонью, – Ну! Я тоже хочу знать!

– Нет, – сказал Толик.

Руслан внезапно застыл. Опустил плечи и протянул черепаху ее хозяину.

– Глупо… – прошептал он и, покачиваясь, побрел к пивному ларьку.

Толик не смотрел ему вслед.

Поздней ночью, открывая дверь подъезда, Руслан на секунду остановился. Он почуял спиной взгляд чьих-то глаз.
Обернулся.

На миг ему показалось, что в темноте блеснули зеркальца кошачьих зрачков, и легкая серая тень скользнула в ночную древнюю темень.

Александр Кудрявцев