НЕ В СВОИ САНИ СЕЛ
После того, как в кабинет управдома Дмитрия Ивановича Свирепова ворвался девятый по счету жилец с жалобой на протекающую крышу, нервы управдома зазвенели как перетянутые струны. Он легко подхватился с места, в спешке набросил на голову шляпу, вышел на улицу и направился в сторону ремонтно-строительного управления, к его начальнику товарищу Хлопотову.
В душе Дмитрия Ивановича клокотал вулкан праведного гнева.
«Что б ему такое поганое сделать? — придумывал на ходу Свирепов. — В морду прохвосту врезать, что ли. Третий дом сдает со сплошными недоделками. Сколько актов составлено с указанием на плохое качество, сколько бумаги переворотили, а дело ни с места».
Возле поликлиники пламя гнева в душе управдома остыло до жара и он решил: «Стукну кулаком по столу, крепким словцом кольну его, а то нехорошо как-то в мои годы мордобоем заниматься. Еще пятнадцать суток заработаю. Вот смеху-то будет».
Перед дверью начальника ремонтно-строительного управления жар в душе Дмитрия Ивановича покрылся легким налетом пепла, и ом подумал: «Стучать кулаком но столу тоже неприлично, я ж не псих какой-нибудь».
С этими мыслями и открыл рывком дверь.
Хлопотов сидел за столом и что-то писал.
— Здравствуй, Петрович, — строго сказал Свирепов. — Ты меня прямо без ножа режешь, — боясь совсем остыть, с ходу начал управдом. — Глядишь и ничего не понимаешь? Счас поймешь. Крыша- то в сорок первом опять течет. А ты тут сидишь и, наверно, ведомость на премию своим халтурщикам-бракоделам подписываешь. Что ни дом, то сплошные недоделки. Как тебе это нравится, а? Совесть-то, совесть ваша где?
При упоминании о совести, начальник устало прикрыл глаза, наморщил изрезанный морщинами лоб. Потом заложил руку под пиджак и стал массировать грудь в области сердца.
«Смотри, с сердцем плохо. Я ж не знал, что он хворый. Ему тоже тут не легко», — подумал Дмитрий Иванович и сбавил напор гнева.
— Неужели так трудно, уважаемый Андрей Петрович, нормально отремонтировать крышу? Ты б почаще своих хлопцев гонял, что ли, — присаживаясь на стоявший у стены стул, миролюбиво спросил Дмитрий Иванович.
— Думаешь не гоняю? Гоняю. Догонялся до того, что из шести кровельщиков только два осталось, — с грустной безнадежностью в голосе ответил Андрей Петрович
— Ситуация, ничего не скажешь, — с тревогой наблюдая за движением руки хозяина кабинета, сказал Свирепов.
— Скоро самому придется на эту крышу лезть, — с досадой в голосе, сказал начальник.
При этом он наморщил лоб, сжал зубы, и с минуту сидел на стуле, с закрытыми глазами и откинутой назад головой.
— Дырки на крыше шпаклевкой можно…
— Так и быть, Андрей Петрович, зашпаклюем твои дырки. Только ты особо не переживай. Жизнь-то одна, — не сводя глаз с перекошенного гримасой боли лица начальника управления, сказал управдом и задом начал пятиться к двери На ходу думал: «Господи, хоть бы при мне не врезал дуба».
— Всего тебе доброго, Андрей Петрович, а за крышу не беспокойся, — произнес напоследок Свирепов и тихо, словно за спящим ребенком, прикрыл дверь кабинета.
«Ух, как жарко! — вздохнул на улице управдом. Он вытер со лба пот, подумал: вот и поработай с таким, помрет, а потом отвечать будешь».
Когда за непрошенным гостем закрылась дверь, начальник управления по-хитрому улыбнулся, подумал: «А все-таки неправ был профессор, который на экзаменах в театральный меня срезал. Артист из меня вышел бы неплохой. Какой раз играю и все верят. Да, не в те я сани сел».
В. ШАБАЛТАС.
Извините, комментарии закрыты.