САШКА

САШКА

Рассказ

Сашку в семье фрезеровщика Василия Тимофеевича Викулина считали забиякой.

— Вот Генка – совсем другое дело, — рассуждали родители.

— Тихий, спокойный, ни с кем не задирается.

— Вы не совсем справедливы, — иногда вступали в защиту парнишки соседи. — Он вежливый. За десять шагов поздоровается. Поможет слабому.

— Саша Викулин — сообразительный мальчуган, — замечали учителя. Но… – Вслед за тем следовало длинное перечисление грехов пятиклассника: непоседа, рассеян, часто невпопад задает вопросы, нарушающие ход урока.

Особенно не уважали Сашку девчата. Одних называл «Стрекоза-егоза», к другим, невинно улыбаясь, обращался: «Лисуха-хитруха». Девочки мстили. С легкой руки Вали Самоедовой стали называть его «Чудак».

— Чудак, так чудак. Кому плохо, а мне хорошо и так, — спокойно парировал Сашка, вводя в еще большую озлобленность противников.

Казалось, что ничто всерьез не интересует Сашку. А он мог часами читать о детективах.

Больше же всего любил Сашка плавать. Уже с пяти лет научился он держаться на воде, легко переплывать широкую гладь рядом протекающей реки, причиняя немало беспокойства Татьяне Васильевне.

— Утонет, не дай Бог, — твердила она мужу. — Ты бы ему отцовским словом запретил самому ходить купаться.

Василий Тимофеевич в ответ только улыбался.

— Ох, и дались мне эти улыбочки, — раздражалась Татьяна Васильевна. — Недаром говорят, что яблоко от яблони далеко не откатится.

Своей улыбкой не раз выводил из себя мать и сам Сашка.

Наступили летние школьные каникулы. То были самые счастливые дни в жизни Саши Викулина. С утра до вечера находился он на реке, любуясь проплывающими пароходами, совершая пируэты в воде.

Пошел в отпуск и Василий Тимофеевич. Первую неделю занимался тем, что разгадывал кроссворды да смотрел телевизионные передачи. А в канун воскресенья сказал жене:

— Собирай в дорогу. Завтра с Сашкой и Иваном Петровичем поедем рыбачить.

— А чья лодка?

— Это забота Ивана Петровича.

— Смотри, Вася, зная сноровку чертежника Ивана Петровича, предупредила Татьяна Васильевна. — И чтобы насчет этого самого, — показала она на пустую бутылку из-под водки, — был полный порядок.

Надо сказать, что Василий Тимофеевич плавать хорошо не умел. А вот рыбалкой увлекался. Уйдет,бывало, когда солнце еще не взошло, выберет у прибрежных кустов скромный уголок и сидит, внимательно следя за поплавками. Вокруг тихо. Только изредка даст о себе знать проходивший пароход, или плеснет рыба, оставив разбегавшиеся по водной глади круга. Легко дышится в такие часы. Кажется, вечно сидел бы так.

Возвращался Василий Тимофеевич несколько усталым, но весьма довольным. Отдаст жене котелок с мелкой рыбешкой, сказав между прочим: «Готовь, хозяйка, уху. А чекушку я сам найду».

— И стоило тебе из-за этого столько времени тратить. Я бы тебе на рынке не такое по дешевке купила, — заметит с укоризной Татьяна Васильевна. — Ты бы лучше Сашкой занялся. Опять набедокурил.

Лицо Василия Тимофеевича сразу становилось сосредоточенным. Знал, что все еще впереди за ужином. Тогда хозяйка обязательно заведет долгий разговор о непослушном Сашке, который не чета брату своему Генке. И всё сведется к выводу: Сашка весь в отца.

В упомянутый воскресный день ни свет ни заря Василий Тимофеевич и Сашка были уже на берегу, в условленном месте. Их уже ожидал Иван Петрович. Был он под легким хмельком.

Иван Петрович тут же повел к кустам, где находилась лодка. На дне виднелся жгут из пакли, чуть прикрытой смолой.

— А не опасно? — вступая вместе с Сашкой в лодку, — спросил Василий Тимофеевич своего дружка.

— Полный порядок! — бодро ответил Иван Петрович.

Ловко вскочив в лодку, он веслом оттолкнулся от берега.

Вдруг на дне лодки стало мокро.

— Я буду грести, а вы воду выливайте, — тут же скомандовал Иван Петрович.

Василий Тимофеевич проворно отвязал котелок и передал Сашке. Сам же стал черпать воду своими широкими ладонями. Не заметил, как вырвал паклю. И вода забила фонтаном.

— Эх, растяпа, — выругался Иван Петрович. Он сделал решительный шаг в сторону кормы. Но оступился и упал за борт, потянул за собой Василия Тимофеевича. Лодка сильно накренилась, стала погружаться в воду, а вместе с ней и Сашка, рассчитывающий выровнять ее.

Василий Тимофеевич попытался ухватиться за лодку, но силы быстро покидали его. Тогда помня, что где-то рядом сын и Иван Петрович, он закричал: «Помогите!»

Утопающему померещилось: вдруг из-под воды появилась огромная рыба. Она раскрыла пасть…

— Не надо, не надо! — чувствуя, как кто-то впивается в его волосы, произнес из последних сил Василий Тимофеевич, теряя сознание.

Пришел в себя Василий Тимофеевич к вечеру. У постели стояли Татьяна Васильевна, Сашка и брат Генка. Сашка первым уловил добрые изменения в лице отца. Не в силах сдержать нахлынувших чувств, он с озорством показал брату язык. Потом быстро скрылся за дверями. И тут, где никто его не видел, стал старательно утирать слезы, катившиеся по его мальчишеским щекам.

А. Вольный (А. Эпштейн).