ОТМЕНА КРЕПОСТНОГО ПРАВА НА ЧЕРНИГОВЩИНЕ

Из истории освобождения крестьян в Черниговской губернии и Новозыбковском уезде в середине XIX в.

(К 160-летию Манифеста императора Александра Второго)

«Неблагодарное неуважение и забвение общественных заслуг есть тяжкий грех последующих поколений и истории, а потому мы должны с признательностью помнить имена людей, которые по совести поработали в деле освобождения крепостных крестьян в Черниговской губернии и исполнили свою тяжелую задачу, самоотверженно потрудившись на пользу крестьянского сословия, с которым их предки и они жили совместной жизнью, часто разделяя и радости и скорби, посылаемые им судьбою; эти люди искали и, в меру своего разумения и сил, нашли выход из исторически сложившегося положения,быть того не может! Конституция Российской Федерации гарантирует гражданам тайну перепискиразвязка которого с тревогой ожидалась не только многими нашими соотечественниками, но и нашими западными соседями», – так писал, памятуя о деятелях отмены крепостного владения в Черниговщине, Петр Яковлевич Дорошенко (1858-1919), видный общественник, знаток и собиратель украинской старины.

В Малороссии закрепощение крестьян юридически окончательно оформилось при Екатерине Великой. Процесс этот стал результатом хода всей внутренней жизни названного края, начиная со второй половины XVII века.

Одним из нормативных актов, регламентировавших положение крестьян в XVIII столетии, стал универсал Гетмана Разумовского 1760 года, который устанавливал для крестьян особые «отпуски», выдаваемые их хозяевами. Без этого документа крестьянин не мог покинуть своего места нахождения и быть принятым другим владельцем. Универсал Разумовского породил массу всевозможных злоупотреблений, но юридически все же сохранял относительную свободу крестьян.

В 1764 году Екатерина II ликвидирует гетманскую власть в Малороссии и одновременно организует Малороссийскую Коллегию под председательством генерал-губернатора П.А. Румянцева. В особой инструкции Румянцеву указывалось на необходимость окончательного пресечения переходов крестьян. Однако их передвижение продолжалось в виде не поддаваемых учету тайных побегов.

В 1781 году граф Румянцев обратился с докладом к Императрице, в котором просил принять меры для полного запрета крестьянских переходов. На этот доклад последовал Высочайший Указ от 3 мая 1783 года, согласно которому велено «…в наместничествах Киевском, Черниговском и Новгород-Северском, для известного и верного получения казенных доходов и в отвращении всяких побегов к отягчению помещиков, каждому из поселян остаться в своем месте и звании, где он по нынешней последней ревизии записан; в случае же побегов после издания сего указа, поступать по общим государственным установлениям».

Царским Указом завершилось прикрепление крестьян в Малороссии в общую массу крепостных остальной России.
Одним из апологетов крепостного права тех лет выступал Григорий Полетика (1725-1784). Основываясь на анализе статей Литовского Статута, он высказался о крестьянине как несвободном, безземельном, прикрепленном к помещичьей земле человеке.

К 1820 году тяжелое положение крестьян тревожило умы многих носителей передовой общественной мысли, в том числе членов царской семьи. Недостатки крепостного быта в своих произведениях описывали Капнист, Квитке, Гоголь и другие писатели-малороссы.

В 40-х годах XIX столетия в Киеве организовался кружок молодых образованных малороссиян-помещиков с участием поэта Т.Г. Шевченко под названием Кирилло-Мефодиевское братство. Помимо общих гуманных, отчасти политических задач, братство своей целью ставило освобождение крестьян от крепостной зависимости.

Одну из первых попыток в этом деле предпринял Черниговский предводитель дворянства А.М. Маркович. Он обратился к Министру внутренних дел графу Строганову со специальным проектом дарования свободы 1000 своих крепостных.
К концу царствования Император Николай I сознавал, что Россия не может эффективно развиваться в условиях крепостного права. «У меня подкопана под ногами почва», – говорил он в 1852 году. И даже сам шеф жандармов, руководитель III отделения А.Х. Бенкендорф, оценивая реальное состояние крестьянства, заявлял, что «крепостное состояние есть пороховой погреб под государством».

Ко времени восшествия на престол Александра II отмена крепостного владения была уже настолько назревшей, что являлась не только актом человеколюбия, но и государственной необходимостью. Эффективное развитие России в уровень с другими цивилизованными странами, да и само существование государства, не могло продолжаться при сохранении крепостничества. Оно негативно действовало на помещиков и крестьян, социальную, экономическую и политическую жизнь империи. Не было такой отрасли, где бы власть, законодательство и суд не сталкивались с крепостным правом. По этой причине все внутренние преобразования – реформы армии и податной системы, правосудия, администрации и полиции, распространение просвещения, как бы жизнь их не требовала, не могли быть произведены без того, чтобы предварительно не коснуться данного негативного явления.

По сведениям ревизии 1858 года население Черниговской губернии составляло 1 471 866 душ обоего пола (православных – 91,8 %, евреев – 5,1 %, единоверцев и раскольников – 2,8 %, прочих вероисповеданий – 0,3 %). По сословиям население распределялось так: крепостных крестьян – 38,5 %, казаков – 30,8 %, бывших государственных крестьян – более 14 %, мещан – 9,4 %, дворян – 1,6 %, духовенства и купцов по 0,9 %.

Крестьяне Малороссии. С фотографий середины-конца 19-го в.

Большая часть крепостных была сосредоточена в северных уездах губернии. Так, в Суражском уезде их насчитывалось более 57 тыс. или свыше 50 % всего населения. Наименьшее число отмечено в Остерском уезде. Многие помещики на фоне слухов о грядущей крестьянской реформе заранее переводили своих крепостных в дворовые, отбирая у них землю, а иногда и имущество. Крестьяне неоднократно жаловались на это губернским властям. Также была распространена практика перевода крестьян «на месячину», когда они не имели собственных усадеб, жили на помещичьем дворе, выполняли роль простых рабочих и обрабатывали господские земли.

Отличительной особенностью Черниговщины было наличие в составе ее населения невойскового сословия – малороссийских казаков. Они являлись потомками «реестрового» казачества периода гетманщины XVII-XVIII веков и сосредотачивались на юге губернии – в Кролевецком, Конотопском, Борзенском, Нежинском и Козелецком уездах. В 1846 году их насчитывалось около 420 тыс. При этом юридический статус этого казачества до конца не был определен. Фактически по своему положению они близко подходили к государственным крестьянам, однодворцам и шляхте правобережной Украины и Белоруссии.

Казачье малоземелье и борьба за землю в середине XIX века сделало это сословие конкурентом не только дворянства, но и крестьян, что создавало дополнительную социальную напряженность в губернии на фоне предстоящей реформы.

Когда в октябре 1857 года литовские дворяне обратились к Государю с предложением освободить своих крестьян, Александр II ответил им рескриптом на имя генерал-губернатора Северо-Западного края Назимова. С целью склонить дворян других регионов последовать такой же инициативе копия рескрипта была разослана руководителям губерний всей империи.

Черниговский губернский предводитель дворянства Н.П. Бороздна получил названный документ 9 декабря 1857 года. Спустя несколько дней ему также были вручены разъяснения Министра внутренних дел Ланского по данному вопросу. В полученных документах указывались основания освободительной реформы, особо оговаривалась необходимость повсеместного учреждения дворянских комитетов.

Через 2 недели Бороздна получает от того же Министра конфиденциальный запрос с просьбой сообщить частным письмом, какое впечатление на дворян Черниговской губернии произвели министерские предписания.

В ответе Бороздна писал Министру, что дворяне в большинстве своем относятся сочувственно к освобождению крестьян.
Для более детального обсуждения этого вопроса Бороздна пригласил уездных предводителей дворянского сословия на совещание в Чернигов 15 января 1858 года. В связи с болезнью самого Бороздны съезд состоялся 10 февраля. По результатам решили собрать письменные отзывы и повторно обсудить назревшие вопросы 6 мая с целью выработки итогового документа для представления его Государю.

Первый отзыв поступил от дворян Городнянского уезда во главе с В.Д. Дунин-Барковским. Всего же высказались 1444 дворянина из различных уездов, большинство которых приветствовали реформу и благосоизволение на то Императора.
На состоявшемся 6 мая 1858 года съезде проголосовали обратиться к Министру внутренних дел с просьбой «…повергнуть к стопам Его Величества всеподданейшую просьбу о Всемилостивейшем разрешении открыть губернский комитет для составления проекта положения о крестьянах».

Основной и единственной целью работы создаваемого комитета стало составление проекта положения об улучшении и устройстве быта помещичьих крепостных.

«Открывая дворянству Черниговской губернии, согласно собственному его желанию, средство устроить и улучшить быт крестьян своих на указанных Мною общих началах, Я уверен, что оно вполне оправдает доверие, оказываемое Мною сему сословию призванием его к участию в столь важном деле и что при помощи Божией и при просвещенном содействии дворян, оно будет совершено с желаемым всеми успехом», – заявил Император Александр II.

Вслед за этим произвели выборы депутатов для работы в комитете. Председателем избрали Н.П. Бороздну, членами комитета В.И. Лизогуба, В.О. Подвысоцкого, П.А. Свирского, Т.И. Соломку и др. Интересы дворян Новозыбковского уезда представляли Андрей Васильевич Велинский и Алексей Григорьевич Сребдольский. Правителем дел назначили П.И. Богинского.

В составе Черниговского дворянского комитета были люди различных взглядов на детали предстоящего им дела. Однако все они без исключения были одушевлены искренним желанием послужить интересам народа и Отечества. Общий уровень компетентности и профессионализма членов комитета был несомненно высок и включал в себя лучших специалистов по крестьянскому вопросу.

Вот несколько портретов этих людей. Председатель комитета – Николай Петрович Бороздна, воспитанник благородного пансиона при Московском университете. Обладал богатым опытом в ведении деловых заседаний. Хорошо знал предпочтения дворян губернии и пользовался у них большим авторитетом, поскольку четвертое трехлетие состоял их предводителем. Впоследствии он был назначен Смоленским губернатором.

Депутат Городнянского уезда Василий Дмитриевич Дунин-Барковский. С учетом своих образования и способностей участвовал в работе комитета с высоким профессионализмом и отдачей, был прекрасным оратором. Занимал должности Екатеринославского и Могилевского губернаторов.

Мглинский депутат Александр Иванович Покорский-Жоравко отличался самостоятельностью взглядов и повсеместной поддержкой интересов крестьян.

Другой депутат от этого уезда – Матвей Анастасьевич Скаржинский, являлся самым младшим по возрасту членом комитета. Его трезвый ум и энергия, рано сформировавшееся чувство критики в отношении рассматриваемых дел представляли большую ценность в работе. Многим он был памятен и как председатель Черниговского окружного суда.
Депутат Суражского уезда Александр Иванович Ханенко принадлежал к культурной и старой малороссийской семье, в которой из поколения в поколение поддерживались любовь и интерес к родной старине и истории. Он был специалистом по земельным и межевым отношениям в Малороссии.

Назначенные правительством в комитет Григорий Павлович Галаган и Василий Васильевич Тарновский принадлежали к числу передовых членов и отражали взгляды правящих кругов в деле освобождения крестьян. Особенно активным был Галаган, часто остававшийся при отдельном мнении и склонявший к нему других. Получив в юности блестящее образование под руководством специалиста по народному просвещению В.Ф. Чижова, Галаган всю свою жизнь совестливо и с полной отдачей работал на поприще государственных и местных общественных интересов.

Работа сформированного комитета была торжественно открыта 22 июля 1858 года в присутствии губернатора К.П. Шабельского. Обращаясь к членам комитета, губернатор сказал: «Тяжел предстоящий труд ваш, но ваше благородное стремление к пользам общественным, полное знание края, полагающего теперь на вас все свои надежды и теплое участие, принимаемое вами в настоящем великом деле человечества, громко говорят в пользу успеха».

В составе комитета образовали две комиссии – редакционную (в составе Дунин-Барковского, А.И. Покровского, А.П. Бакуринского, Г.П. Галагана) и подготовительную (в составе В.О. Подвысоцкого, В.П. Туманского, П.А. Васильчикова, М.А. Скаржинского).

В течение 4-х месяцев работы комитета состоялось 69 заседаний. Каждый вопрос обсуждался подробно и всесторонне, горячие дебаты сопровождались особыми мнениями в записках. Продолжительные прения касались усадебных наделов и оценки земли, обязательных и добровольных выкупов, установления на местах новой сельской администрации. Проект положения о крестьянах Черниговской губернии был готов к 20 февраля 1859 года. Для его представления правительству избрали В.О. Подвысоцкого и А.М. Марковича.

Работу комитета закрыл господин губернатор 22 февраля. На торжественном обеде по этому поводу Г.П. Галаган поднял тост «за здоровье, счастье, благоденствие и спокойствие того класса народа, для которого мы работали».
А.И. Ханенко прочитал свои стихи, заканчивающиеся словами:

«…Но вот уж жизнью новой веет;
Настала счастию пора, –
И сколько славы и добра
В прекрасном будущем светлеет!
Забвенье прошлому! Вперед!
Позора сброшены оковы…
И пусть на подвиг жизни новой
Всяк силы новые несет!».

Для рассмотрения поступавших из губерний проектов положений об освобождении крестьян в январе 1859 года в Петербурге были образованы знаменитые редакционные комиссии под руководством генерал-адъютанта Я.И. Ростовцева.
В качестве экспертов от Черниговской губернии в комиссии пригласили Г.П. Галагана и В.В. Тарновского.

Работа комиссий продолжалась до 10 октября 1860 года. Затем выработанные проекты поступили на рассмотрение Главного комитета, возглавляемого Великим Князем Константином Николаевичем. После продолжительных прений большинство высказалось в пользу выработанного положения об отмене крепостного владения.

Документ этот 28 января 1861 года был внесен в Государственный Совет на обсуждение. Государь, утверждая журналы заседаний, практически всегда соглашался со сторонниками реформы. Последние обсуждения состоялись 17 февраля. А спустя два дня последовал Указ Александра II Сенату и Манифест, даровавший свободу 22 миллионам крепостных.

В Петербурге Манифест объявили 5 марта. В Чернигов Указ Сенату и Манифест доставил Свиты Его Величества контр-адмирал И.С. Унковский. Огласили их в 11 час. дня 9 марта в кафедральном соборе при многочисленном стечении народа. На следующий день Манифест был читан во всех приходских церквах и монастырях. В уездные города заранее направили специальных курьеров.

Незадолго до подписания Манифеста Александр II делает несколько новых назначений по стране. Он был убежден, что выполнение наиважнейшего преобразования в государстве можно доверить только людям, пользующимся его полным доверием.

По словам современника, «…когда в начале 1861 года сменено было несколько старых губернаторов и заменено новыми, в виду предстоящей им деятельности в крестьянской реформе, сменен был и черниговский губернатор, бывший перед тем харьковским губернским предводителем дворянства, К.П. Шабельский, а вместо его назначен князь Голицын». На указанную должность он был назначен 17 февраля 1861 года. Это произошло далеко не случайно и связано с самой личностью князя, его образованием, взглядами, отношением к государственному служению.

Сергей Павлович Голицын происходил из дворянской семьи, был внуком екатерининского вельможи графа С.П. Румянцева, инициатора закона 1803 года о вольных хлебопашцах. Как наследник приобрел румянцевское имение Троицкое-Кайнарджи (сегодня в черте Балашихи). Проходил обучение в школе гвардейских подпрапорщиков в Петербурге, дружил с М.Ю. Лермонтовым.

Выбрав военную карьеру, Голицын начал службу в 1832 году в Преображенском полку. В 1848 году вышел в отставку в чине капитана, а в 1854-1858 годах, находясь за границей, вернулся на государево поприще, работал в русской дипломатической миссии в Штутгарте (Вюртемберг). В апреле 1856 года пожалован в камер-юнкеры Высочайшего Двора.

Состоял в знакомстве с графом А.К. Толстым, имение которого находилось на севере Черниговской губернии. Будучи крупным помещиком, Голицын сам имел многочисленные владения в этом крае. В Новозыбковском уезде он считался самым богатым землевладельцем.

Одной из его племянниц была дочь младшего брата Павла – княгиня Мария Павловна, супруга предводителя Новозыбковского дворянства князя Николая Дмитриевича Долгорукова.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Еще в 1850-е годы Голицын заинтересовался крестьянским вопросом и обсуждал с местными помещиками варианты его разрешения. В 1858 году его избирают в члены Московского губернского комитета для составления проекта Положения об устройстве быта помещичьих крестьян.

За год до этого он публикует знаменитую «Печатную Правду». В своей работе князь пытался ознакомить крестьян с предполагаемой реформой и удержать их от реакционных выступлений. Несмотря на то, что князь был сторонником освобождения крестьян с землей, «Печатную Правду» либералы подвергли резкой критике.

В 1859 году Голицын печатает статью «Деревенские думы», в которой говорит об обязательном выкупе крестьянских наделов и участии крестьян в оценке уступаемых земель.

В тот год по велению Императора он вошел в состав редакционных комиссий и сразу же примкнул к тем, кто стоял за освобождение крестьян с землей.

Князь Голицын вступил в должность Черниговского губернатора 14 марта. А 16 марта состоялось открытие губернского по крестьянским делам присутствия.

На первом же собрании князь обратился к местным дворянам с речью:

«Во главе предстоящих вам занятий стоит приведение в исполнение великого двух сословного преобразования. Первый шаг этого дела был совершен еще до моего приезда. Всемилостивейший манифест обнародован 9 марта и в настоящую минуту нет места в черниговской губернии, в котором он не был бы известен.
Высочайше утвержденные положения о крестьянах и дворовых людях, вышедших из крепостной зависимости, ожидаются мною с часу на час; немедленно по получении они будут разосланы по всей губернии. Засим нам будет предстоять святое дело введения в действие этих положений. На мне и товарищах моих по губернскому присутствию лежит значительная часть этого труда…

Поместное дворянство наше, без сомнения, значительно облегчит нам это дело. Оно выступило бодро и честно на встречу преобразования; оно и теперь, всеми мерами будет способствовать ускорению развязки, равно необходимой для охранения всех вообще интересов».

По Манифесту об отмене крепостного права к компетенции присутствия по крестьянским делам относились вопросы проведения реформы, надзорные функции и руководство всеми крестьянскими организациями на местах. Председателем присутствия избрали князя Голицына. Членами состояли Н.П. Бороздна, И.Н. Дурново, П.Л. Левдик, А.С. Соколов, Г.П. Галаган, И.Г. Есимонтовский, П.А. Васильчиков, А.И. Лизогуб. Секретарем назначили В.Д. Заику. Периодически в работе участвовал митрополит Филарет.

К 1 января 1862 года состоялось 77 заседаний присутствия. Уже в первом заседании был поднят вопрос об образовании на местах мировых учреждений и организации крестьянских обществ.

Одновременно губернатор приступил к избранию кандидатов в мировые посредники для заведывания мировыми участками. На эти должности назначались потомственные дворяне с земельным и образовательным цензом. По представлению губернатора они утверждались Сенатом. Всего было рекомендовано 57 кандидатур.

Жалобы на действия и решения мировых посредников рассматривались в мировых съездах, учрежденных в каждом уезде. Они состояли из председателя – уездного предводителя дворянства, всех мировых посредников уезда, а также особых членов от правительства, утверждаемых Министерством внутренних дел и обслуживающих сразу несколько уездов. В Черниговской губернии таких представителей было четверо: А.М. Лазаревский, А.В. Маркович, П.Г. Борсук. Новозыбковский, Суражский и Мглинский уезды обслуживал Н.Ф. Лузганов.

Особым образом среди них выделялся А.М. Лазаревский, выходец из дворян Конотопского уезда, известный архивист и историк Малоросии. Он был человеком большого и тонкого ума, удивительной трудоспособности и энергии.
Также были составлены образцы уставных грамот для определения земельных отношений между крестьянами и их владельцами. Вопросы повинности («барщины» и «оброка»), числа рабочих дней и пр. регулировались урочным положением.

По манифесту крестьяне получали личную свободу. Отныне бывший крепостной мог свободно распоряжаться своей личностью, ему были предоставлены некоторые гражданские права: возможность переходить в другие сословия, заключать сделки, открывать торговые и промышленные предприятия.

На практике много недоразумений вызывал двухлетний срок, устанавливаемый для окончания обязательных отношений между помещиками и крестьянами.

Следует отметить, что реализация положений Манифеста 19 февраля и деятельность первых крестьянских учреждений были затруднены как в Черниговской губернии, так и в других местах России, непониманием крестьянами истинного смысла нововведений и влиянием различных темных слухов.

А.М. Лазаревский вспоминал, что крестьяне внешне оставались спокойными. Однако «…покой этот, как выяснилось позже, был только наружный. Дело в том, что крестьяне здесь, в Малороссии (да и в других местах тоже) очень долгое время никак не могли понять той «воли», которую получили… «Воля» была объявлена, а «панщина» продолжалась; говорилось, что крестьянская земля остается при крестьянах, а помещик говорит о каких то «отрезках»; дворовые остаются в панских дворах и должны будто бы продолжать прежнюю службу панам – еще два года…

Все это не вязалось в уме крестьян с тою «волею», какая прочтена была им в церквах. Естественно возник ряд недоумений, за разрешением которых крестьянам положительно не к кому было обратиться: помещикам и священникам – они не верили, а те немногие грамотные, которые тогда встречались в крестьянской среде, главным образом отставные солдаты, давали комментарии относительно «воли» – сбивчивые и неодинаковые…

Из всех своих недоразумений крестьяне сделали вывод, что объявленная им воля – не та, которая дана царем, а извращенная панами, что настоящая воля сама объявится позже, когда крестьяне получат возможность прочитать «настоящую волю».

По этой причине уже к первым распоряжениям администрации по исполнению закона 19 февраля (образование сельских обществ, выбор сельских старост) крестьяне стали относиться совершенно пассивно, будучи убеждены, что еще не настал тот «слушный час», в который они узнают «настоящую волю». Крестьяне не верили разъяснениям мировых посредников, на предложения помещиков (за редким исключением) не соглашались. Наступит «слушный час», – говорили между собой крестьяне, и лишь тогда они будут знать, что им делать и на что соглашаться. Ожидание этого «часа» дорого обошлось крестьянам.

По словам Лазаревского, некоторые помещики предлагали крестьянам на выбор: получить в дар четверть надела или за плату взять всю землю. «Крестьяне норовили отдалить ответ на предложение и, несмотря на указание, что подписание уставных грамот не может быть отдалено, всякий раз кончали тем, что просили подождать. Известно, что те крестьяне, которые в момент освобождения вовсе не имели земли, могли по Положению 19 февраля получить четверть нормального надела, но могли также и отказаться от него. Ожидание «слушного часа» повело к тому, что безземельные крестьяне, не взяв четвертного надела своевременно, затем вовсе потеряли на него право и остались без клочка пахотной земли там, где весь их быт основан на хлебопашестве».

В апреле 1861 года недовольство среди крестьян перешло в форму открытых выступлений.
Князь Голицын 26 апреля 1861 года сообщал управляющему Министерством внутренних дел Валуеву о волнениях в Новгород-Северском, Конотопском, Кролевецком, Городницком, Черниговском, Глуховском уездах.

Наибольшие по размаху волнения произошли в густонаселенных северных уездах – Новозыбковском и Мглинском.
Для усмирения крестьян туда был направлен контр-адмирал И.С. Унковский, в распоряжении которого находились части Витебского и Смоленского пехотных полков, расположенные в Стародубском и Городнянском уездах.

По донесениям мглинского исправника, в Почепе около 5 тыс. крестьян на землях графа Клейнмихеля вышли из повиновения местным властям и не отбывали барщинной повинности. В связи с этим туда прибыл резервный батальон Витебского пехотного полка.

Унковский 18 мая 1861 года в донесении губернатору Голицыну писал:
«Во всех поименованных селениях крестьяне приведены были в повиновение без особенных принуждений, труда и наказаний. Примеру их последовали соседи и таким образом в Мглинском уезде порядок водворился в самое короткое время. Но за продолжительность спокойствия нельзя ручаться до тех пор, пока крестьяне эти не будут обеспечены положением, похожим на человеческое, ибо я застал их в нищете, без крова и без хлеба.

До падения крепостного права почепские имения управлялись господином Нейманом и помощником его, вольноотпущенным из дворовых графа Клейнмихеля, Дмитрием Балашевичем, по-видимому, с неограниченным в пользу помещика деспотизмом и крайнею жестокостью, что довело крестьян до нищеты и полного разорения.

Страшное состояние крестьян заметно в особенности в селениях Козаровке и Витовке, ближайших к Почепу. Жители сих последних истощены до такой степени, что при обладании даже крепкими нервами невозможно быть равнодушным очевидцем их положения. С появлением моим в этих злосчастных селениях один лишь страх с надеждою на улучшение тяжкой жизни внушал крестьянам безусловную покорность.

Но едва ли можно предполагать, чтобы, лишенные средств к собственному пропитанию и к поддержанию полуразрушенных жилищ, они в состоянии были отбывать в точности государственные и барщинные повинности согласно правилам, изложенным в высочайше утвержденных законоположениях о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости, в особенности при управлении теми же личностями, которые, пользуясь крепостным правом, по-видимому, извлекли из крестьян один лишь труд, не щадя их сил, материальных средств и благосостояния».

Для водворения порядка в Мглинском уезде Унковский предложил С.П. Голицыну следующие меры: управляющего Балашевича отрешить от должности с лишением права управлять любыми имениями в России; сменить Неймана за крайне бедственное положение крестьян; обеспечить их хлебом для пропитания и лесом для поправки жилищ.

Волнения Унковский объяснял беспощадной длительной эксплуатацией крестьян помещиком и управляющими. В конфликте между сторонами адмирал фактически занял сторону крестьян, прекрасно понимая мотивы их выступлений.
Из Мглинского уезда Унковский отправился в Новозыбковский, где необходимо было навести порядок в имениях Суковкиной и Фаща. Спокойствие в этих местах было водворено 10 мая при содействии трех рот резервного батальона Смоленского полка, исключительно «мерами полицейскими без малейшего сопротивления».

О крестьянах помещика Фаща Унковский сообщал: «Крестьян же, в числе 1100 душ поселенных на земле Фаща, удалось мне склонить к совершенному повиновению силою убеждений».

Кроме северных уездов Черниговской губернии значительные волнения произошли также в Нежинском, где крестьянское население являлось прямыми потомками казаков. Для подавления выступлений более 3 тыс. человек в Безугловке и соседних селениях понадобилось прибытие самого губернатора Голицына и трех батальонов солдат. Местные жители как и во многих других местах по-своему толковали текст Положений 19 февраля «в духе крестьянских требований».
В 1861-1863 годах всего на Черниговщине произошло свыше 160 крестьянских выступлений. Так бывшие крепостные реагировали на попытки помещиков незаконно взымать с них налоги.

Один из зарубежных исследователей крепостного права в России Стивен Л. Хок писал, что дореформенная русская деревня практически «не управлялась правительством». Вмешательство государства во внутреннюю жизнь крестьян было минимальным, сводилось лишь к фискально-налоговым интересам и рекрутским наборам. Сами же крестьяне находились под контролем помещиков и вотчинной полиции.

К несомненным заслугам Черниговских властей относится то, что удалось избежать трагических событий, произошедших весной 1861 года в Пензенской и Казанской губерниях. В Черниговщине войска при подавлении крестьянских выступлений практически не применялись. В большинстве случаев власти ограничивались лишь «полицейскими мерами». Реформаторы считались с местными историческими условиями, жизненным укладом и традициями владения землей.

А.М. Лазаревский писал: «Князя С.П. Голицына я близко знал, впоследствии, как губернатора и как честного человека, и, не обинуясь скажу, что это был, безусловно, честный и добрый человек, а к тому же безсребренник… Голицыну несомненно принадлежит заслуга безобидного более или менее разрешения в Черниговской губернии крестьянского дела. Он дал в губернии тот тон, которого слушали и которому вторили посредники, видя, что тон дается настойчивый. Тон этот производил то, что даже те лица, от которых, по-видимому, нельзя было ожидать плодотворной деятельности по их прошлому, сделавшись посредниками, исполняли свои обязанности так закономерно, что результаты получились наилучшие».

Крестьяне Российской империи. Фотографии С.М. Прокудина-Горского. Начало ХХ в.

За время правления Голицына в Черниговской губернии помимо отмены крепостного права произошло еще несколько важных событий. Стали издаваться знаменитые «Записки Черниговского губернского статистического комитета» (1866-1872), «Земский сборник Черниговской губернии» (1870-1917), которые и сегодня являются важными источниками для изучения прошлого Черниговщины.

В 1865 году черниговцы получили в подарок книгу полковника Генерального штаба, члена Русского географического общества Домонтовича «Материалы для географии и статистики России. Черниговская губерния». Тем, кто работал над этим сборником, губернатор Голицын оказал всестороннюю помощь, чтобы он был опубликован, стал доступен специалистам и широкой публике.

Незадолго до смерти князь, возвращаясь к осмыслению крестьянской реформы, в письме К.К. Гроту напишет:
«…Находясь постоянно в довольно близком соприкосновении с крестьянами, я пришел к убеждению, что больное место крестьянства нашего есть неграмотность большинства и полуграмотность тех, которые прошли через имеющиеся школы.

…На каждом шагу приходится слышать от самих крестьян: мы люди темные, неграмотные. И действительно, от них так и веет мраком, в котором они обретаются, и вследствие того, неуверенностью, сомнением и колебаньем».

Князь Голицын умер 2 февраля 1888 года на семьдесят третьем году жизни в своем подмосковном имении Троицкое-Кайнарджи (усадьба не сохранилась). Был похоронен в семейной усыпальнице на территории имения.

Всю свою жизнь князь был глубоко предан крестьянскому делу и имел горячее желание блага и процветания дорогому Отечеству, которому служил верой и правдой. Своим убеждениям он остался верным и неизменным до конца.

Александр Дудников.

Библиография:
1. Военно-статистическое обозрение Российской Империи. Черниговская губерния. Т. 12, ч. 2. Санкт-Петербург, 1851.
2. С.П. Голицын. Печатная правда. Санкт-Петербург, 1858.
3. Ф. Павлов. Об открытии Черниговского комитета по крестьянскому делу и о закрытии заседаний оного. Черниговские губернские ведомости, № 9. Чернигов, 1859.
4. Материалы для истории упразднения крепостного состояния помещичьих крестьян в России в царствование Императора Александра II. Берлин, 1860-1862.
5. Приложения к трудам редакционных комиссий для составления положений о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости. Сведения о помещичьих имениях. Т. 6. Санкт-Петербург, 1860.
6. М.А. Домонтович. Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального штаба. Черниговская губерния. Санкт-Петербург, 1865.
7. А.М. Лазаревский. Малороссийские посполиты крестьяне. Записки Черниговского губернского статистического комитета. Кн. I. Чернигов, 1866.
8. Г.А. Милорадович. Князь Сергей Павлович Голицын. Бывший Черниговский губернатор. Чернигов, 1888.
9. В. Мякотин. Прикрепление крестьянства левобережной Малороссии в XVIII столетии. Журнал «Русское богатство», №№ 2, 3, 4. Санкт-Петербург, 1894.
10. А.А. Русов. Описание Черниговской губернии. Составлено по поручению губернского земства членом Императорского Русского Географического Общества. Чернигов, 1898.
11. Н.П. Василенко. Первые шаги по введению положения 19 февраля 1861 года в Черниговской губернии. Киевская старина. Киев, 1901.
12. А.М. Лазаревский. Отрывки из черниговских воспоминаний. Киевская старина, №№ 3, 5. Киев, 1901.
13. И. Иванюков. Падение крепостного права в России. 2-е изд. Санкт-Петербург, 1903.
14. А.А. Корнилов. Крестьянская реформа. Санкт-Петербург, 1905.
15. А.Я. Ефименко. Малорусское дворянство и его судьба. Сборник сочинений «Южная Русь». Т. I. Чернигов, 1905.
16. П.Я. Дорошенко. Очерк крепостного права в Малороссии и крестьянской реформы в Черниговской губернии. Земский сборник Черниговской губернии, № 4. Чернигов, 1911.
17. П. Кованько. Реформа 19 февраля 1861 года и ее последствия с финансовой точки зрения. Киев, 1914.
18. П.А. Зайончковский. Отмена крепостного права в России. Москва, 1968.
19. Hoch, Steven L. Serfdom and social control in Russia: Petrovskoe, a village in Tambov. Chicago: University of Chicago Press, 1989.
20. А.В. Литвинов. Смоленский губернатор-реформатор Н.П. Бороздна. Смоленск, 2014.
21. А. Крутиков. Черниговский губернатор князь С.П. Голицын и крестьянская реформа 1861 г. в Черниговской губернии. Опубликовано на Интернет-портале «Западная Русь» 21 марта 2016 года.