ЛЕГЕНДА ПО ИМЕНИ МАРИЙКА

Легенда по имени Марийка

Обычная в годы лихолетья судьба простой крестьянки, попавшей в жернова войны

Схваченная врагами, она, как гласит легенда, подверглась на допросах таким жестоким пыткам, что навсегда утратила память. Будто бы с тех пор ходит она по округе – все ищет родную деревеньку свою, а что это за деревня и как называется – не может вспомнить…
Кажется, совсем неспроста возникла легенда – может, этим самым жизнь воздала должное всем женщинам нашей русско-украинско-белорусской округи за выпавшие в войну на их долю лишения, страдания, муки…

Сколько девичьих венков из луговых цветов разнесла тем летом на своих волнах речка Снов по прибрежным украинским и русским селениям, а вот молодой кузнец Захарий из украинской Гуты-Студенецкой, похоже, выловил как раз тот, что сплела на Ивана Купалу и доверила речке елинская девушка Марийка. Все вышло так, как и было загадано, – в то же лето Захарий сосватал Марийку и прямо со свадьбы увез на тройке с бубенцами в свою Гуту.
Мог ли тогда Захарий, правя тройкой, хоть на миг представить себе, что эта хрупкая Марийка, которую он на тряском проселке от Елино до Гуты все время поддерживал рукой за плечи, спустя несколько лет, в бою у села Крапивна, когда он, раненый, уже не сможет удерживать на весу винтовку, сама будет подпирать под локоть его слабеющую руку, чтобы ему легче было отстреливаться?
…С того самого дня, как Захарий ушел в партизаны, Марийкина жизнь в Гуте превратилась в сущий кошмар. Полицаи то и дело таскали ее на допросы: куда делся муж? «Отправился на заработки, – твердила она всякий раз. – А куда, не сказал». Избивали, но отпускали. А как пронюхали, что Захарий в партизанах, то ее немедля арестовали и заперли на ночь в сарай, чтобы утром доставить в комендатуру. Той же ночью Марийка проделала в соломенной крыше дыру – и была такова! Проплутав два дня по лесам, она наконец напала на след партизан и вскоре оказалась в том самом отряде, где воевал муж.
Хваткая и сноровистая, Марийка явилась для отряда незаменимым человеком: она и шила, и стирала, и стряпала. А как научилась с винтовкой обращаться, стала ходить на боевые задания.
В бою с карателями на Климовском большаке Захарий получил ранение в ногу и, чтобы не обременять собой отряд, остался с Марийкой в пустовавшем доме по соседству с Крапивной. Рядом лес – в случае чего можно скрыться. Ах, кабы знать, чем все обернется …
Заметили они полицаев, когда те оказались на расстоянии винтовочного выстрела. Выследили-таки партизан! Делать нечего – будем принимать бой, привстав на колено здоровой ноги, Захарий прикладом высадил раму в окне, прицелился и выстрелил.
Полицаи мгновенно зарылись в снег и взяли дом на прицел: по простенкам защелкали пули.
Захарий много крови потерял: винтовку перезаряжал с трудом, целился очень долго – наверное, у него уже все плыло перед глазами… Вдруг он резко отшатнулся от окна, винтовка выпала из его рук, и сам с хрипом в горле повалился навзничь.
С отчаяния ли, со страха ли – в тот миг она даже сама себе не смогла бы объяснить, что бросило ее к окну, – подхватила оброненную Захарием винтовку и, не целясь, разрядила все в черные фигуры полицейских. Дверь с грохотом распахнулась, и в дом влетели полицаи.
…Каратели выволокли бездыханного Захария за ноги на двор, бросили в сани, затолкали туда же и Марийку, и обоз из трех подвод двинулся в сторону Чуровичей.
Вот когда она ясно осознала весь трагизм своего положения. В душе она уже готова была принять смерть – но только чтоб сразу, как ее Захарий. А как представила себе, что предстоит пройти через допросы и пытки, то ее обуял такой ужас, что, завидев на въезде в какую-то деревню колодец с обледенелым срубом и уже не владея собой, прямо на ходу сорвалась с саней и на глазах оторопевших стражей кинулась в его темный проем.
– Во дура! – донеслось сверху, потом над проемом колодца показалась голова. – Не видать, кажись, утопла.
Полицаи для большей уверенности сделали несколько выстрелов в колодец и поехали дальше.
Воды в том колодце оказалось всего метра на полтора, и Марийка при падении только сильно ушиблась, на мгновение потеряв сознание, а когда очнулась, то даже взвыла от досады, что осталась жива. Холод так сковал ее всю, что она впала в полузабытье. Помнит только, да и то очень смутно, что кто-то вытаскивал ее наверх.
Сбежались жители, спустили веревку и вытащили Марийку – уже обледеневшую и почти без чувств, внесли в ближнюю хату, растерли, переодели во все сухое, напоили теплым настоем из трав и уложили на печь. Всю ночь она металась в бреду и только под утро затихла. Проснулась от шума в хате, прислушалась и сразу все поняла: это по ее душу явился староста в сопровождении полицаев.
– Куда делась партизанка, что в колодец бросилась? – староста заглядывал в каждый закуток. Рванул на себя занавеску над припечком. – Живая? – И со злорадством процедил: – Пар-ти-за-ноч-ка!
Полицаи пригнали Марийку в бывшую колхозную контору – и тут у них какая-то заминка вышла. Засуетились, забегали, засобирались и скоро укатили куда-то на подводе, оставив одного из своих сторожить партизанку. Едва сани скрылись за околицей, как в контору набилось столько баб, что повернуться было негде. Явились уговаривать конвоира сжалиться над молодичкой и отпустить – она, мол, уже такого натерпелась! Полицай, конечно же, ни в какую, а они, знай, продолжают свое. Под эти самые разговоры-уговоры Марийка возьми да и попросись по нужде на двор, но полицай и тут ответил отказом. Бабы как взяли его в оборот, как начали стыдить – разве можно, мол, так издеваться над женщиной, что тот не устоял, разрешил.
Прошла минута, прошла и другая, а партизанка все не возвращается. Полицай занервничал: как бы не сбежала. Схватил винтовку – и ходу из конторы. Выскочил на крыльцо. Так и есть – она уже почти у самой опушки. Вскинул винтовку и выстрелил. Промах! Перезарядил и только прицелился, как кто-то толк его под локоть – и пуля ушла в никуда. Спрыгнул с крыльца, пристроил винтовку на прясло, стал целиться – крестьянки, словно сговорившись, дружно налегли на то самое прясло. Жердь хрястнула – и женщины, а с ними вместе и полицай рухнули в снег. Этих каких-нибудь полутора минут Марийке как раз хватило, чтобы добежать до леса.
Той зимой партизанское соединение А. Федорова вело тяжелые бои с карателями и на одном месте не задерживалось, все время находилось в движении: то действовало на Черниговщине, то отходило на Брянщину. Обессилев от голода и холода, Марийка все же отыскала в лесах знакомый почтовый «ящик» – пень с дуплом, где и обнаружила записку, как найти партизан. Снова взялась за винтовку и провоевала до самого прихода Красной армии.
Первым делом направилась проведать родное Елино – а пришла на пепелище. Зимой 1942 года немцы за связь жителей с партизанами сперва разбомбили, потом спалили Елино. Постояла над пепелищем, наревелась вволю и побрела знакомым проселком в Гуту, куда ее когда-то прямо со свадьбы унесла тройка с бубенцами и где прожила за Захарием свои недолгие счастливые годы.
Спасибо партизанскому командованию: проводив Марийку домой, оно, чтобы как-то поддержать молодицу, направило ей вослед дойную корову. Ведь пока Коршун воевала, все ее хозяйство в Гуте было разграблено немцами и полицаями, а от хаты остались одни стены с пустыми проемами окон.
Вот какую историю, чем-то напоминающую ту самую легенду о партизанке, услышал я от Марии Филипповны Коршун в ее новом доме в Гуте-Студенецкой на Черниговщине. Однажды ее пригласили в райцентр Климово Брянской области на торжественный вечер, посвященный Международному женскому дню 8 Марта. Доставить Коршун взялся председатель соседнего русского колхоза из Хоромного Федор Васильевич Ковалев. Ехали в машине, неспешно вели разговор.
– Живы ли те людыны, що мени в вийну из колодца рятували? – спросила вдруг Мария Филипповна. Помолчала и, вздохнув, сама же себе ответила: – Та що я пытаю, коли сорок рокив с той поры минуло!
Каково же было изумление Марии Филипповны, когда ей представили ее спасителей – жителей русской деревни Ясеновка Ефросинью Ефимовну и Луку Степановича Литвиновых, которые вытащили партизанку из колодца, отогрели в своей хате и при участии односельчан помогли вырваться из рук врагов.
Что тут было – словами не передать!

Анатолий ВОРОБЬЕВ.