СУДЬБА «ПАУКА»
У, паук проклятый. Сидит и смотрит не мигая из машины. Точь в точь, как паук. У меня даже мурашки по телу побежали, — не выдержал один из парней.
— А ты не смотри, не надо, Юра, смотреть. А то недолго и ослепнуть. Молод ты еще для этого. Я и то весь мокрый стал. Такие люди очень редко встречаются в жизни, — отрезал Женька. — Если повезет.
Потом понял, что чем быстрее он нальет парням спиртного, тем скорее они забудут его оплошность.
— Пошли к Зинке посидим.
С тем они пошли в ближайшую забегаловку, где в подсобке можно было выпить и закусить в свое удовольствие, были бы деньги. С деньгами всегда было трудно, и Женька свято соблюдал правила игры с «дядей Колей», поскольку тот платит ему лично в месяц больше, чем получал профессор. Но и работа у него тоже была своеобразная Он был одним из троих доверенных лиц Назарова (Столярова). Все они числились на разного рода работах, регулярно получали зарплату и даже премии, которые тут же отдавали начальникам, и только от «дяди Коли» получали деньги для своих нужд. Они не знали друг друга даже в лицо, не делали попыток установить какой-либо контакт, поскольку знали, что за этим последует. «Закон» соблюдался строго.
В забегаловке Женька сидел, хмуро глядя на собутыльников, и обдумывал как же ему выпутаться из сложившейся ситуации. Дело в том, что кому-то из компании нужно будет вечером на вокзале забрать груз у пассажира из проходящего поезда и через два дня, ни больше, ни меньше, отвезти на одну из двух квартир, принадлежаших Столярову.
Женька знал, что в тех дипломатах были и золото, и иконы, и доллары, но сегодня должен был быть груз из Ташкента и, по его предположениям, там должны были быть наркотики. Очень ему не хотелось заниматься этим делом, но выхода не было. За невыполнение приказа было одно наказание — смерть. В этом Женя не сомневался, так как знал и видел, как это делается.
— Видать, судьба, — вздохнув, подумал он.
— Зина, принеси еще пару бутылок. Костя, на деньги, расплатишься. Я пошел. Если кто понадобится — сам найду. Поняли? Пока.
С этими словами он вышел из кафе и на «Жигулях» поехал на вокзал.
Однако, несмотря на его страхи, все прошло благополучно. Через два дня ему позвонил «дядя Коля» и ласковым голосом сказал: «Женечка, завтра получишь премию. Встретимся на рынке в девять ноль-ноль. Будь здоров». Еще через неделю другой подручный на вокзале отдал вышедшему размяться пассажиру дипломат и взамен получил туго перевязанный пакет, который был доставлен уже в другую квартиру.
Так, примерно, осуществлялись тихие и прибыльные операции «дяди Коли». В свои пятьдесят пять лет он обладал огромным состоянием, неограниченной властью, но все же чувство неудовлетворенности, скорее даже скуки, все чаше и чаще овладевало им. «Ну кому я это все оставлю? Что мне еще нужно? Я же могу себе при жизни памятник из чистого золота сделать. Всех Марииных родственников облагодетельствовал. Племянники все учатся, один даже кандидатом наук стал. Если на всех разделить — по миллиону выйдет и самому до смерти хватит», — так часто думал он.
А деньги продолжали течь к нему рекой.
Лет десять назад он занялся перепродажей автомобилей, и это хлопотное дело принесло ему такой доход, что он мог организовать четко организованную сеть оплачиваемых сотрудников. Со временем он этот бизнес уступил другим и занялся спокойной и еще более прибыльной деятельностью по реализации валюты, золота, драгоценных камней и наркотиков. Он часто представлял себя в роли паука, такого огромного, красивого и безжалостного. Сидит себе в уголке и смотрит — что там делается. Ага, вот за эту паутинку надо потянуть, эту починить, эту очистить, там забрать добычу. Весь в делах и заботах из года в год. Все продается и на все найдется покупатель. Так коротко можно охарактеризовать его сложившуюся психологию, и она находила свое подтверждение ежедневно.
Однажды Столярову понадобилось «пристроить» племянника в институт. Когда декан выпучил глаза от предложенной суммы, Столяров увеличил ее в пять раз. Тот вспотел, долго отдувался и вытирал лоб, потом поникшим голосом с отчаянием спросил: «А Вы не из органов?» Тут уже Столяров не выдержал и добавил еще столько же, при этом весело сказал: «У органов таких денег нет». Все устроилось наилучшим образом.
Владения Столярова охватывали три области. Приезжающие к нему малоразговорчивые курьеры информировали о делах в других регионах, о конъюктуре спроса и предложений и передавали приветы от тамошних воротил.
Однажды ему привезли приглашение на «Большой совет». Это было событие. Лес, огромный дом, прислуга, незаметная охрана, золото, мрамор, хрусталь, шампанское, икра и т. д. Здесь, равный среди равных, он в последний раз увидел хозяина московской квартиры, откуда началось его восхождение.
— Хвалю, «дядя Коля». Наслышан о твоих делах. Колечко попало в хорошие руки». — Седой, сгорбленный старик, дрожащей рукой погладил такое же кольцо на безымянном пальце левой кисти и продолжал: — Все, ухожу я на покой. Завтра отдаю кольцо и поеду на родину. Хочу поклониться могилам родичей да себе местечко присмотреть.
Столяров знал, что здесь вопросов не задают. Старик, как бы догадавшись о чем подумал он, с усмешкой сказал:
— Найму самолет туда и назад. Я свое отработал. Пусть они работают.
Через месяц Столяров узнал, что старика уже нет в живых. Как его звали, кто он был на самом деле осталось для него неизвестным.
Мария не знала о существовании двух квартир в городе. О, ей вполне хватало того, что она имела. Она знала о тайнике в доме, где он хранил ценности, но теперь Столяров оборудовал их в квартирах, а дома держал сущую мелочь — от греха подальше. Еще один тайник был в Ташкенте. К слову сказать, в Ташкенте авторитет Столярова был огромным. Привыкший жить в достатке, он каждый раз не переставал удивляться фантазии хозяев, встречающих дорогого гостя. В эти поездки Столяров всегда ездил с охраной. Двое накачанных ребят как тень следовали за ним, готовые в любой момент резать, душить и стрелять.
С годами появилась у него идея съездить на родину. Эта мысль постепенно выросла в идею, которая не выходила из головы. Сложность заключалась в том, что Столяров (Назаров) был в розыске. Разыскивают его сейчас или нет? Кто в живых остался из родственников? Сколько лет прошло. Кончилось дело тем, что один из доверенных лиц был командирован на родину. Вернулся он оттуда и доложил: «Мать умерла в семьдесят девятом. Обе сестры в Воркуте живут. Больше никого нет».
Долго сидел Столяров за столом, положив голову на руки, и давние события вновь и вновь виделись ему: хата под соломой, яблони перед окном, белая заштопанная скатерть на столе, темноликая икона в углу. Да еще вспомнил он кладбище на бугру. «Что там сейчас делается? Август на дворе. Надо съездить». Набрав номер, он сказал: «Женя, во вторник поедем далеко. Готовься как обычно. Права не забудь. Что? Заболел? До вторника четыре дня. Лечись. Пока.
Новая машина за день одолела шестьсот километров, и вот они едут по районному центру к гостинице. Много чего увидел по дороге Столяров. И он размечтался вслух, чем немало удивил Женьку.
— Ну вот, Женя, никак в толк не возьму, что оно кругом делается. Дороги такие, что по ним ездить нельзя. Хлеб такой, что его есть нельзя. Воды хорошей нет. В ресторане, вот где мы обедали, мухи по столам ползают. Ну скажи мне, что это такое?
— Дядь Коль, не берите Вы все это в голову. Побудете на родине, вернемся назад и все о кей, — ответил тот.
— Ни черта ты не понимаешь. Я живу, ты живешь, мы живем, они живут. Можно по-разному жить. Эх, молодой ты еще. Учу тебя, учу…
Мысли вслух, конечно, не означали, что на него напала меланхолия. Нет, он по привычке искал причину и следствие этой причины.
Утром они приехали в село, давшее когда-то жизнь не одному поколению жителей.
— Так, поедем прямо на кладбище, поворачивай в эту улицу. Видишь, вон там деревня? Едь туда.
И вот Столяров, тронув заскрипевшую калитку, вошел на кладбище. Детские впечатления давно стерлись в его памяти, но он довольно быстро сориентировался. И вот перед ним кресты и скромные памятники. У креста на могиле матери присел на скамеечку и с грустью отметил, что давно здесь не была хозяйская рука: заросли кустов, крест покосился на сторону, как бы жалуясь на свою судьбу неведомому путнику.
— Надо бы поправить здесь все. Закажу оградку и памятник. Женька, неси сумку сюда.
Выпили по две рюмки, закусили, полили коньяком могилку, положили конфеты и цветы.
— Давай заедем в сельсовет. Может, адрес сестер узнаю.
Украшенный выцветшим флагом сельсовет стоял на том же месте, что и раньше. Столяров поднялся по ступенькам и решительно шагнул в дверь, на которой значилась табличка: «Председатель». За столом сидел мужчина примерно одного с ним возраста и что-то сочинял на листке бумаги.
— Разрешите?
— Входите, присаживайтесь. Чем могу служить? — спросил, не поднимая головы председатель.
— Я хотел бы узнать, в каком году и куда выехали Любовь и Екатерина Назаровы.
— А Вы им кем доводитесь?
Я им брат буду.
И здесь Столяров почувствовал опасность. Почувствовал холодок под ложечкой, в ушах зазвенело, сердце билось неровно и гулко.
— Позвольте Ваши документы.
— Ах, документы, они у меня в машине. Сейчас принесу.
В двери краем глаза он увидел, что председатель, в прошлом участковый милиционер, схватил телефонную трубку и начал набирать 02. Нет, не забыли в селе Назарова. До сих пор он числится в розыске и вот, на тебе, явился собственной персоной, забыв об осторожности.
— Гони отсюда. Женя, на всю железку. Кажется, влипли, — свистящим шепотом сказал он побледневшему Женьке.
Взметая тучи пыли, бумажных отрывков и листьев, машина вырвалась за околицу.
— Так, в райцентр нам дорога заказана. Ждут, поди. уже. Сколько километров до соседней области? — спросил Столяров.
— Примерно с сотню.
— Все, жми на всю катушку. Машину не жалей. Я тебе их десять дам, только бы выбраться.
— Прорвемся, дядь Коля. Не такое видели.
Женька был классным водителем — под стать машине. Как на крыльях они летели к спасительной границе области. Пока районные оперативники собирали людей, им осталось проехать каких-то десять-пятнадцать километров.
Ничего не подозревающий сержант Свиридов тихонько катил на мотоцикле под впечатлением недавней встречи с ненаглядной Светкой, когда навстречу ему вылетела ярко-красная машина.
— Куда это мужики прут? Надо остановить. Он поднял жезл.
— Не останавливайся.
— Понял, — ответил Женька.
Не снижая скорости, он резко затормозил, машину кинуло влево, а правая сторона как бы прилепила сержанта к мотоциклу, далеко в сторону отлетел жезл.
— Дурак, путается под ногами, — злобно выругался Женька. Все, граница позади.
— Так, Женя, теперь высади меня на железнодорожном вокзале. Я уезжаю в Ташкент. От машины избавляйся как можно скорее и немедленно возвращайся домой. Жди от меня весточки.
Через час Столяров сидел в купе вагона, пил чай и мирно беседовал с попутчиками.
…Через два месяца Женька был вызван к компаньонам из Ташкента. Ему вручили кольцо, деньги и адреса.
— А где же «дядя Коля»?
— Нет его, дорогой, совсем нет. И не будет. Так что принимайся, дорогой, за работу.
Петр Иващенко.
Извините, комментарии закрыты.