НЕ БОЙСЯ НИКОГДА. Роман

Часть первая. Короли города

Глава вторая. Рождение Эгрегора

У каждого из нас имеется персональная синяя фишка – каждый житель Новозыбкова по пьяни косорезит по-своему. Это что-то вроде визитной карточки. В городе, где все бедное и одинаковое, где месяцами задерживают зарплату, но среди гордых горожан не приживается торговля обносками, именуемая «секонд хенд», остается выделяться индивидуальностью своей личности. Поговорку «Хороший понт – дороже денег» придумали у нас.

На «визитке» упившегося Шифера написано «допился до инопланетян» – по пьяни он уничтожает замаскированных среди нас зеленых человечков. Бросается с кулаками на собутыльников, как ненормальный. Допившийся до шиферовских пришельцев Ха шествует на кухню и пытается прикурить сигарету от струи из-под крана, но пока безуспешно. В негромком Валере-Павле синь будит неистового Казанову и открывает гейзеры красноречия. Пьяный, я, по сообщениям очевидцев, – банальная синяя обезьяна. Если точнее – орангутанг.

В общем, в гостях у Зойки, чьи родители куда-то опрометчиво уехали на пару дней, мы стараемся не налегать на спиртное.

Но у нас ничего не получается.

Поэтому в ее квартире на кухонном столе толпятся бутылки и тарелки с неопознанной снедью, щедро сдобренной сигаретными бычками. Венчает натюрморт неожиданный хрустальный бокал из серванта Зойкиных родителей – в него старательно втиснута женская туфля и залита неведомой бурой жидкостью.

Кого-то выворачивает наизнанку в туалете. В большой комнате под танцевальные ритмы из двухкассетника шатаются пьяные гости. Вареные джинсы от вьетнамцев и лосины вместе с «Доктором Албаном» давно почили в Лете. Наши девчонки в длинных юбках-миди и пестрых кофточках, парни – в клетчатых шерстяных рубахах и широченных джинсах-трубах. Тихий модник Валера-Павел умудрился где-то оторвать «трубы» раритетного зеленого цвета, заставив скрежетать зубами от зависти весь местный бомонд.

На диване под ковром с неизменным оленем наш одноклассник Колян жарко обнимает Анечку. Она – местная «медсестренка» и никогда не откажет страждущему. У нее влажные, ласковые, вечно голодные глаза и худое нервное тело. Еще одна нетрезвая парочка уединилась в соседней комнате.

Оказывается, в туалете выворачивает именно меня.

В зале на столе пьяный Ха уже исполняет Танец Огня. Из комнаты выходит разрумянившаяся парочка. Лица их торжественны и печальны. Я беру стакан и сажусь неподалеку от Коляна и Анечки.

– Трахни меня, – бормочет Анечка Коляну, – трахни… пожалуйста…

Колян, лениво опрокинув в себя рюмку, молча берет ее под руку и тащит в спальню. Трахать нимфоманку – все равно, что грабить слепого.

Ха с грохотом падает со стола. На паласе его рвет.

– Блевать – это прекрасно! – Торжественно провозглашает Ха, стоя на четвереньках.

Кто-то из гостей уже громко и пьяно ссорится.

Древним самураям гарантом безопасности служила вежливость, сегодняшним нам – показная злость. Злым быть легче – таких обходят стороной. Но стоит ли искать легких путей? Так говорил Заратуштра.

– Я вчера по пьяни блевал дальше, чем видел! – Восторженно сообщает нам бритый одноклассник Костян.

– Я вчера в такой махач встрял! – Вторит Костяну бритый Борян. Хотя, может, и наоборот: Костян рассказывал про махач, а Борян – как блевал.

Я их иногда путаю.

– Пойдем на балкон, покурим, – предлагает пошатывающийся Шифер и многозначительно показывает глазами на свой нагрудный карман. Там уже все туго забито в папиросы.

За нами с Ха идет Павел. Папироса проходит по кругу в молчании. Ха наконец не выдерживает.

– Достали! – И сплевывает вниз во двор.

– Ты чего? – Смотрит на него Шифер.

– Одно и то же, – Ха опять зло сплевывает, – всегда одно и то же! Разговоры одинаковые, музло одинаковое, прически… джинсовые куртки – и те одинаковые! Что за город такой!

– Думаешь, где-то не так? – Говорит Шифер.

– Не так! Где-то – не так! – С вызовом глядит на нас Ха. – ДОЛЖНО БЫТЬ НЕ ТАК. Потому что иначе – труба…

Он замолкает и смотрит вниз. Там, под нами, вечереет тихий двор, между деревьями натянуты веревки, на них сушится белье. На лавочках у подъездов лузгают сплетни бабушки. Неспешно, словно во сне, переваливается толстая женщина с хозяйственной сумкой. Медленный женский голос из окна зовет Витю домой кушать. Из форточек доносится жизнерадостный смех ведущего передачи «Поле чудес». Все это Ха категорически не устраивает.

– А мне кажется, все от человека зависит, – проповедует Шифер на выдохе, – обыкновенного на свете не существует. Существует только лень. Космос можно увидеть через любую форточку.

– Все зависит от окружения, – упирается Ха, – если ты так не считаешь, то и матерей здесь всю жизнь с нашими быками. Смотри в свою форточку… Устроишься на завод, женишься… Трико, рыбалка, телевизор… Ты что, не видишь, что здесь – здесь никому ничего не надо? Все довольны тем, что есть. Лишь бы не было войны…

– А что ты предлагаешь? – Спрашивает Паша.

– Не знаю, – говорит сквозь зубы Ха, – если б я сам знал, что… Я только знаю, что все не так. Этого что, мало?

Мы помолчали.

– Хотя, есть одна идея, – говорит Ха, – завтра в технаре – дискотека. В честь 8 марта…

– Ты хочешь сказать, у тебя табло резиновое? – Интересуется рассудительный Паша.

– Я купил баллончик с краской, – продолжает Ха, – есть одно черное дело…

С балкона мы выходим изрядно повеселевшие. Все набесились и отдыхают под «Скорпионз». Ха берет гитару и рассеянно пытается подыгрывать «Скорпам» – «Холидей».

– «Скорпионз» отдыхают, – Зойка пытается шутить, – и чего вы с Саньком тормозите. Устроились бы к ним играть…

– Да мы с Саньком круче можем, – с достоинством отвечает Ха, – скажи, Санек?

Я важно говорю «ага» – мы с Ха уже полгода назад научились брать гитарное «барэ».

– А что, собрали бы свою команду, играли бы РОК, – ехидничает Зойка, – Павлика взяли бы на бас…

– Ха? – Медленно говорю я, вдруг живо представив себе наше выступление, – а почему бы нет, а?

– А я, кстати, пионерским барабанщиком был! – Вклинивается Шифер. – Я на ударниках мог бы постучать – легко!

Сцена на стадионе залита мистическим светом прожекторов. Мощный всепотрясающий аккорд…Я у микрофона со сверкающей черной гитарой… Шифера почти не видно из-за барабанной установки. Ха исполняет искрометное гитарное соло. За сценой – лес рук, как в мечтах училки по литературе…

Эта картина заставляет меня вскочить с удобного кресла. Я подпрыгиваю почти до потолка.

– Ч-черт, вот это идея!

– Встречайте! – Объявляет Шифер, – на сцене группа…э-э-э…«Похитители тел», во! Или – «Кровавый скальпель»…

– «Кровавый Шифер», – подхватывает Валера-Павел.

– Группа «Четыре трупа», – заявляю я.

– Помню, в нашей школе давным-давно какой-то самодеятельный ВИА выступал, – говорит Ха, которому тоже уже не сидится, – от них, наверное, какая-нибудь аппаратура осталась!

– В понедельник тряхнем завхоза! – Резюмирует Павел-Валера. Он ухмыляется правым уголком рта, что означает высшую степень его душевного волнения.

– Слава сакральной женской мудрости! – Кричит Шифер Зойке.

Я несусь в магнитофону и без спросу врубаю свою «Нирвану».

– Лоудап ерганс энд бри-инг френдс! – Орем мы, сталкиваясь плечами и тряся несуществующими хаерами. Идиоты…

– Идиоты, – констатирует Зойка, глядя на нас. Однокашники неодобрительно и взросло покачивают головами.

– За рождение Эгрегора! – Шифер поднимает рюмку.

– Эгрегор – это что? – Спрашиваю я.

– Это то, что позволит нам весело прожить остаток наших дней, – отвечает хренов умник.

Посреди ночи мы крадемся к технарю. На улицах – только мы и ветер. Ха сжимает в руке баллончик с краской. Я поднимаю голову и вдыхаю в себя темное звездное небо.

– Посмотри, как блестят, – говорю я Шиферу.

– Чего? – Он оборачивается ко мне.

– Брильянтовые дороги, – говорю я Шиферу.

– Да тихо ты, – отмахивается он, – как бы не запас никто…

Во дворе техникума безлюдно. Сторож наверняка уже спит в своей подсобке. Наш баллончик шипит, как вредоносная змея. Покачивающийся на моих плечах Ха сосредоточен – он творит. Громадные корявые буквы на кирпичной стене появляются, словно гаденыши, из ниоткуда. Павел, который Валера, невозмутимо закуривает.

– Поганая молодежь! – С удовлетворением хвалит нас вместе с собой Ха, спрыгивая на асфальт. Он отходит назад и любуется своим творением.

– Готово? – Спрашиваю я и, представляя, как вытянутся лица конкретных пацанов при виде сего шедевра, не могу удержаться от нервного смеха. – Если бы нас с этим сейчас застукали, оставалось бы лишь повеситься…

– Санек, заткнись! – Недовольно шипит Шифер.

Мы уходим в ночь легко и стремительно, как ниндзя из видеофильмов с гнусавым дубляжом.

– Э, пацаны! – Окликают нас за углом следующего квартала.

Ниндзя настораживаются. К нам не спеша идет парень, не очень-то и здоровый.

– Закурить не будет? – спрашивает.

Я по телевизору (в программе «До шестнадцати и старше») слышал, что хиппари и байкеры всегда делятся своим куревом. Поэтому я останавливаюсь и протягиваю ему пачку.

– А можно две? – С ухмылкой спрашивает парень. Я чувствую неладное, но поздно. Нас уже пытаются взять в кольцо невесть откуда взявшиеся крепкие ребята. Слева и справа подваливает по нескольку человек.

– Слышь, я тоже возьму, – сверкает модным золотым зубом в тусклом свете единственного фонаря какой-то квадратный парень. Тянет руку за сигаретой и пытается вырвать у меня всю пачку. Любимая шутка нашего городка.

Потасовка неизбежна, и мы снова в мушкетерском меньшинстве.

– Слышь, харэ, – говорю я, пятясь назад. Краем глаза вижу, что Шифер тайком засовывает руку под свою джинсовую куртку, и вроде бы слышу негромкий «чирк» зажигалки.

– Чо ты сказал? – Наступает на меня Золотой Зуб.

В это время Шифер резко выбрасывает из-под полы куртки руку и кричит:

– Валим, быстро!

Мы рвемся вперед, и тут же за нашими спинами раздается оглушительное «БАБАХ!!!». Под ногами дрожит земля, и я пытаюсь инстинктивно пригнуться.

– Беги, дурак, – толкает меня Ха.

И мы бежим. Опять бежим изо всех сил.

– Что это было? – Спрашиваю на бегу Шифера.

– Небольшая петарда, – отвечает он мне, – так, на всякий случай прихватил…

Догнать нас никто не пытается.

А на память реальным пацанам Жуковщины осталась торжественная черная надпись на белой стене их культового заведения: ПЕДЕРАСТИЯ – ЭТО КРУТО!

Александр Кудрявцев