ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

Игнат Крутенков, бухгалтер с «Заготзерна», после работы позвал двух своих дружков на день рожденья. Стукнуло ему не то пятьдесят три, не то пятьдесят четыре. К тому же случай подходящий у Крутенкова подвернулся: жена нажарила, напарила, а сама ушла во вторую смену. А дружкам Крутенкова это было совсем на руку: ешьте, пейте, культурно отдыхайте душой без всякого стеснения со стороны женского пола. А то ведь мужчина, он и есть мужчина, нет-нет да и фуганет непотребным матерным словечком, и ежели при женщине такое случится — сраму не оберешься, а когда одни мужчины, то и опасаться нечего.

Значит было так: все чинно благородно уселись за стол, открыли бутылки, поздравили именинника с днем ангела, выпили и налегли на еду. Роль хозяйки исполнял сам Игнат Крутенков, несмотря на свои немолодые годы, веселый и ехидный мастер дебета и кредита.

Когда управились с холодными закусками в виде голландского сыра, селедки и колбасы, Игнат вытянул из печки чугун с мясом, открыл крышку и такая вкуснота расползлась по хате, что у гостей даже слюнки потекли. Ублажив животы добротной снедью, за столом завязалась спокойная, соответствующая мероприятию беседа, а именно: о вкусной и здоровой пище.

— Свинина, она, конечно, для желудка тяжеловатая, но рабочему человеку без нее нельзя, потому как в ней — сила, — рассудительно сказал Андрей Маркин, кладовщик «Заготзерна».

— По мне лучше баранины мяса не сыскать. Дух от него особый, опять же долгожительство большое, кавказцы шашлыками питаются и вона по сколько живут, — сказал свое слово и второй дружок Крутенкова — Василь по фамилии Блукарь, по профессии весовщик.

— А я курочек люблю, да чтоб не инкубаторских, а деревенских, с базара. Ох и сладкие они, паразитки, одно объеденье, — высказал свое и хозяин дома.

— Курочка хороша в холодном, ежели ее, конечно, объединить с кроликом. Да чтоб с перчиком и чесночком непременно, иначе вкус у нее будет не тот, — дополнил Василь Блукарь.

— Послушай, а это что у тебя за мясо? — спросил, весовщик у Крутенкова, обрабатывая зубами мелкие ребрышки. — Вроде кролятина, но кроликом почему-то не пахнет.

— Во дает! — съязвил в адрес Андрея Маркина Блукарь. — Пытается выдать себя за знатока мяса, а сам не может отличите простую поросятину от кролятины.

— Я тоже подумал, что это маленький поросенок. Так станет Крутенков покупать для нас за полсотню поросенка на базаре. Пожалеет.

— Для хороших людей мне ничего не жалко, — уклончиво ответил Крутенков, а сам подумал: «В самом деле — что за мясо? Поросятина, вроде. Надо будет у жены поинтересоваться, вчера с базара» вроде, принесла».

— Вот счас, братцы, все на нутриях помешались, — стал развивать свою мысль Андрей Маркин. — Клетки железные мастерят, всячески разводят этих тварей. А ведь на мой взгляд это самые натуральные что ни есть крысы. Зубы крысиные, хвост крысиный, все обличье крысиное. Ну для меха разводи, пожалуйста, шей шапку, носи себе на здоровье. Мех во всяких химикатах обрабатывается и никакого тебе запаха. А то ведь, братцы, до чего додумались: мясо-то, оказывается, ихнее едят! Да-а-а, при этом утверждают, будто оно диетическое. Такую пакость жрать! Тьфу…
И Маркин при этом гадливо сплюнул в сторону.

— Ты, Андрей, есть отсталый элемент, — сказал Крутенков. — Мясо нутрий очень приличное. Говорят, оно даже лечебное. Его в ресторан по четыре рубля принимают. Деликатес, одним словом. За зря государство четыре рубля платить не станет.

— А ты как, может пробовал? — спросил Маркин.

– Не пробовал, но слыхал — вещь стоящая, — настаивал на своем Крутенков.

— Крысиный поклонник. На тебя противно глядеть! — коршуном взвился над Игнатом Андрей. — Оно же мышами воняет. Вот божью поросятину взять, — Маркин взял в руки наполненную мясом тарелку, поднес ее к носу, — это же великолепный дух! — Маркин от удовольствия прикрыл глаза, — блаженство! А крыса, она и есть крыса. Гадость несусветная.

– Я, Андрей, с тобой согласный, — подал свой голос Василь Блукарь. — Ежели б мне дали тарелку нутриевого мяса и стали б за спиной с пистолетом, то я, наверно б, смерть принял, а жрать бы не стал. Как вспомню эти зубы, хвост — у меня внутри все переворачивается и по телу дрожь!

– Зря вы так, хлопцы. Мясо оно как мясо, ничем таким особым не пахнет. Едят же люди и ничего.

– Во Фракции, например, лягушек едят и тоже ничего, — ядовито ответил Маркин.

— А в Корее собак, — дополнил Маркина Блукарь.

Так они мирно беседовали, изредка чокались рюмками, закусывали и не заметили, как за окном поселился поздний летний вечер. В комнате будто сам по себе зажегся свет.

Давно замечено, что на всяких мероприятиях с водочным подогревом время бежит незаметно. Так случилось и с нашими героями.

Глянули: на пороге стоит Зина, жена Крутенкова. Она вернулась со второй смены.

— Здравствуйте, гостики, — весело сказала она и улыбнулась.

— Зиночке штрафную! — пьяным голосом пробасил Василь Блукарь.

— А чего — выпью! Тем более за здоровье своего родного муженька! Она действительно села за стол, подняла рюмку, пожелала мужу здоровья, при этом чмокнула его в щеку и опрокинула содержимое рюмки в рот.
Ее примеру последовали остальные.

— Кушайте, — сказала Зина, подкладывая гостям на тарелки очередные порции мяса.
В адрес Зины от двоих гостей за великолепно приготовленные блюда посыпались комплименты.
Когда тарелка с мясом опустела и Зина извинилась, что больше нет, Игнат Крутенков, сам хозяин, между прочим спросил:

— Зинуля, а где тебе удалось купить молоденькой поросятины?

— Какой поросятины? — спросила Зина.

— Ну этой, которую мы ели.

— Так это ж нутрию вы кушали. Мне на работу подруга принесла, — спокойно ответила Зина.

С полминуты за столом длилась немая сцена.

Потом Андрей Маркин икнул два раза и выскочил из-за стола, на улицу. Вскоре оттуда начали раздаваться звуки, сопровождающие рвоту.

Василь Блукарь был менее мнительным. Он только слегка позеленел лицом, потом молча вылез из-за стола, попрощался и так же тихо ушел.

— Чего это они? — спросила ничего не понимающая Зина.

— Чего ж еще — перепили. Разве не видно?

В. ШАБАЛТАС.