СИЛА АВТОРИТЕТА

СИЛА АВТОРИТЕТА
— Ну вот, Карасев, значит, доигрался, — придвинув к себе бумагу, сказал начальник цеха Иван Петрович Мыльников щуплому мужчине при галстуке и модных ботинках, который стоял перед столом начальника и, потупив голову, снимал со шляпы пылинки — Вчера тебя судил товарищеский суд, и вот оно, твое дело.

Начальник оседлал очками нос, стал читать: «Мастер мужской одежды Карасев П.И. 15 августа сего года валялся на улице Садовой в нетрезвом состоянии, был подобран милицией и доставлен в медвытрезвитель. Никакого сопротивления при этом не оказал, с кем пил и где пил отвечать на суде отказался».

Оторвав глаза от бумаги, начальник посмотрел поверх очков на поникшее лицо Карасева, дочитал:
«Учитывая третий случай попадания товарища Карасева в медвытрезвитель, что позорит весь здоровый коллектив КБО, товарищеский суд ходатайствует перед администрацией комбината об увольнении тов. Карасева с работы».
Дочитав до этого места, начальник снял очки и посмотрел на Карасева невооруженными глазами.

— Так что будем делать, Карасев? Откровенно говоря, мне тебя жалко. Мастер ты хороший, я вот твой костюм с удовольствием ношу, руки у тебя, можно сказать, золотые, только вот попиваешь. – Начальник откинулся на спинку стула и в упор стал рассматривать провинившегося.

— Раз решили, значит, увольняйте, чего уж тут… — не поднимая опущенной головы, неожиданно проговорил Карасев тихим голосом.

— Ты не спеши, не спеши, Карасев, уволить мы тебя всегда успеем. Ты вот лучше скажи, как до такой веселой жизни докатился? — немного резковато, с начальственной ноткой в голосе спросил Иван Петрович. — Признайся хоть мне, сколько выпил-то?

— Бутылку коньяка на двоих, — сквозь зубы процедил Карасев и вытер рукавом пиджака вспотевший лоб.
Начальник недоверчиво хмыкнул, сказал:

— Слушай, ты хоть мне-то очки не втирай, я ж тебе не товарищеский суд. Я тебя всегда защищал, премии давал, или забыл ты все это? Давай-ка лучше скажи откровенно, тут никого нет, сколько все же выпил-то? Насчет того, что вы бутылку на двоих, ты эту сказку дома жене расскажешь. А я калач тертый, сам не безгрешный, но чтоб от двухсот граммов в медвытрезвитель попасть… Это знаешь, не вяжется как-то.

— Честное слово, только бутылку на двоих, — сказал Карасев, при этом он поднял голову и окатил начальника волной чистопробной правды доверчивых глаз.
Начальник от взгляда Карасева даже растерялся и переложил с места на место какую-то бумагу.

— А почему коньяк пил? Что, в магазине водки не было? Или на благородство потянуло? — подумав, спросил начальник.

— Так не я ж покупал. Они мне ставили. А они только коньяк употребляют, — Карасев почему-то перешел на множественное число и этим загадал начальнику еще одну загадку.

— Ну, брат, с тобой не со скучишься. То ты говорил, что вдвоем выпивали, а теперь вдруг они… Сколько ж вас было-то?

— Вдвоем, — вздохнув, сказал Карасев. — Это я его на «вы» зову, потому так получается. Как же можно, чтоб Михаила Карповича и на «ты»? Я ж ему не ровня.

— Ты садись, садись, Карасев. В ногах правды нет. — Начальник цеха поднялся, подвинул подчиненному стул, и, вынув платок, вытер со лба пот.

— А чего садиться, зря время терять? — громче обычного заговорил Карасев. — Только я хотел бы вас попросить: вы мне, пожалуйста, уход «по собственному желанию» сделайте. Я вот и заявление нарисовал. — Карасев вынул из кармана и положил перед начальником измятый листок бумаги. — Чтоб, значит, не по статье меня, чтоб трудовую не портить. Поверьте, никакой я не пьяница, я просто слабый человек. Ставят — выпиваю, — искренне признался Карасев. — Вот к примеру, пошью костюм, а они ставят и я не могу отказаться. А Михаил Карпович, когда угощал меня, даже красненькую в карман сунул. Силком Это, говорит, чаевые. Ты, говорит, Карасев, своим костюмом меня лет на десять омолодил и потому мне для тебя ничего не жалко. Теперь меня хоть под венец веди А у него, сами понимаете, животик, но костюм я подогнал хорошо.

Тут Карасев внезапно что-то вспомнил и замолчал Потом посмотрел на начальника цеха подозрительным взглядом, снова попросил:

— Так вы мне сделайте, пожалуйста, по собственному желанию, а?

— Постой, постой, Павел Иванович, — начальник почему-то счел необходимым назвать подчиненного по имени-отчеству, он как-то нервно засуетился и снова переложил бумажку с одного места на другое, — ты мне лучше скажи: с кем это ты вчера вечер провел?

— Не спрашивайте, Иван Петрович. Все равно не скажу. Я человек понимающий, никогда и никого не предавал,
При этом Карасев снова посмотрел ка начальника цеха своими доверчивыми голубыми глазами.

— В твоей порядочности, Пивел Иванович, я никогда не сомневался. Шеф поднялся со своего руководящего места, прошелся по ковру. — Мы же тут, в конце концов, один на один Вот тебе мое слово — все останется между нами. — Видя, что Карасев колеблется, Павел Иванович добавил: — Даю тебе честное партийное слово!

— Разве что так, — неуверенно сказал Карасев и признался.
С Михаилом Карповичем, с Бобровым, значит мы…

— С Бобровым? Неужели? Ай да Карасев, ай да молодец! Это ж надо — самого Боброва обработал! – В глазах начальника засияла радуга удивления, а лицо заблестело, словно намасленный блин.
И давно ты его знаешь?

— Лет десять, пожалуй, — заметно повеселев, ответил Карасев. — Он мой постоянный клиент.

— А все же начальника своего ты, Павел Иванович, совсем не уважаешь, изобразив лицом притворную гримасу недовольства, мягко упрекнул Карасева шеф. — Заранее знал, что у тебя с Бобровым встреча состоится, а меня не пригласил. Втроем было бы веселее. Глядишь, и в вытрезвитель не попал бы. Мне давно с Бобровым поговорить надо, да он, шельма, все ускользает от меня, как вьюн из рук. Слушай, устрой ты мне свиданьице с ним, а?

— Пожалуйста. Они мне говорили, что ежели что надо, они всегда, без всяких церемоний, — разобравшись что к чему, пообещал Карасев.

— Ну вот и хорошо, — радостно сказал начальник. — А насчет заявления ты это брось, Карасев. Нам самим хорошие мастера нужны. Только ты по честному скажи: неужто правда от двухсот граммов захмелел?
Правда, Иван Петрович, Карасев с видом обиженного сироты пожал плечами.

— Может, болезнь в тебе какая-нибудь сидит?

— Да нет, здоровый я. Проверялся недавно.

Так вот: здоровый ты, Карасев, или больной, а тебе подлечиться надо. От двухсот граммов здоровые люди в медвытрезвитель не попадают. Тебе бы на курорт съездить, что ли. У тебя в поликлинике знакомые есть? Чтоб курортную карту заполнить. Ну вот и хорошо. А путевка, Павел Иванович, за мной, в этом не сомневайся. Я этим профсоюзам задам перцу. Ишь ты, собаки, суды устраивают. Вместо того, чтоб подлечить человека, они его судят. Ну я им? И еще ты, Павел Иванович, заявление на материальную помощь на пиши. Питайся лучше, а то светишься весь Здоровье, брат, беречь надо, его за деньги не купишь!

И начальник протянул недоумевающему Карасеву пышную ладонь.

Попрощался.

В. ШАБАЛТАС.