К 100-летию со дня рождения поэта Григория Куренёва.
1 февраля исполняется 100 лет со дня рождения советского поэта Григория Самойловича Куренёва (1921 -1985). Родился он, по документам, на Украине, в г. Никополе Днепропетровской области, однако его с полным правом можно назвать нашим земляком: детские и юношеские годы Григория Хейфеца – такова была его настоящая фамилия, – прошли в г. Новозыбкове. Учился он в школе № 1, или, как ее тогда называли – «Калининской» (имени М.И. Калинина).
Именно тогда начались его творческие искания. А первым наставником будущего поэта стал руководитель местной литгруппы, ответственный секретарь редакции районной газеты «Ударник» А.Г. Эпштейн (А.Вольный). Об этом Арон Григорьевич позже вспоминал в своих книгах:
«Первые свои стихи Гриша принес в редакцию, когда еще учился в 8 классе.
— Если можно, то прочитайте, пожалуйста, — попросил он, протянув небольшую ученическую тетрадку.
Обычно молодые авторы начинали разговор с просьбы напечатать их произведения. Гриша же интересовался замечаниями, советами. И эта исключительная скромность сопровождала поэта всю жизнь. Был он тверд в стремлении донести до читателя свои мысли, чувства. Не спешил, не исходил из принципа «числом поболее» (А.Вольный. «Через годы , через расстояния…». Брянск, Издательство БГПИ. 1995).
Хорошо знал Григория и другой местный поэт, также начинавший творческий путь в предвоенные годы, ныне живущий в г. Новочеркасске Борис Юдин (см. здесь). Об этом он оставил устные воспоминания.
После окончания школы Григорий Хейфец поступил в Харьковский университет, однако доучиться не удалось. Началась война. Был призван через год в Армию. Дальше судьба одинаковая почти для всех бывших студентов той поры – курсы младших лейтенантов, передовая, трудные фронтовые дороги, гибель друзей, постоянное ожидание смерти в бою:
Если упаду я на рассвете
С пулею шальною в голове,
Прошумит осиротевший ветер
Тихим стоном в выжженной траве.
Хоть дожить бы до победы надо,
Ну, а будет жребий мой таков —
Пусть возьмёт, кто уцелеет рядом,
Ворох недописанных стихов.
Пусть возьмёт нехитрый обиход мой:
Трубку, автомат и пистолет —
И уйдёт вперёд тропой походной,
С боем встретив завтрашний рассвет.
Будучи командиром взвода разведки, он заслужил свою первую боевую награду в Белоруссии, во время Полоцкой наступательной операции. Орден Красной Звезды ему лично вручил командир 360-й стрелковой дивизии, известный военачальник генерал-майор И.И. Чиннов, сняв со своей груди. Вот выдержка из наградного листа:
«Командир взвода 419 ОРР мл. л-т Хейфец Г.С. действуя в ближайшем тылу обороны противника… со своим взводом по захвату пленного показал смелость и решительность, дерзко действовал в атаке с противником в его тылу. Стремительным ударом и благодаря умению в командовании взводом нанесены тяжёлые потери немцам убитыми и раненными – более 20 чел. в том числе убит командир 1-го батальона 353 ПП. Взяты в плен начальник штаба 1го батальона 353 ПП и 2 солдата. Разгромлен штаб 1-го батальона 353 ПП 205 ПД, а также этим предотвращена контратака немцев на наши наступающие части.
Командир взвода 419 ОРР мл. л-т Хейфец Г. С. достоин правительственной награды: ордена «Красная Звезда».
Об этом поэт потом напишет в своих стихах:
Орден свой
я получил «по блату»:
в тыл проник
с разведкой по болоту,
с пленным
под огнем прополз версту,
заработал
«Красную Звезду».
И никто
не посчитал за диво,
что ее
я принял от комдива
до штабных реляций и приказов,
как вернулся из разведки,
сразу.
Свой литературный псевдоним – Куренёв – возьмёт со своего друга-однополчанина, умершего тяжелораненым у него на руках, а сыну потом даст его имя – Александр. Дальше были ранение, госпиталь, возвращение на фронт, тяжёлые бои в Восточной Пруссии, где его, уже в звании капитана, и застала долгожданная Победа.
На склад сданы трофейный пистолет
И автомат в болотной ржави рыжей.
Окончена война.
Без костылей,
Без орденов,
Без пенсионных книжек
Солдат пришел домой —
Окончилась война.
А первостепенное после войны он тоже заранее предопределил:
Кончим все.
В апреле или в марте,
Пыль не сбив походную с сапог,
Я приду в не названный на карте
Маленький российский городок.
Чтобы взять в неловкие объятья
Мать того,
с кем пополам делил
Хлеб и воду,
с кем мы были братья
И кого свинец не пощадил.
Ему повезло остаться в живых. В Новозыбкове уже не остался, хотя там ещё была мать.
Поступает в 1946 году в литературный институт им. М. Горького, ибо твердо решил связать судьбу с поэзией. Заканчивает в 1950-м. Его сокурсниками были такие известные ныне писатели и поэты, как уроженец Брянска Евгений Винокуров, Эдуард Асадов, Юрий Бондарев, Григорий Поженян, критик Андрей Турков.
Григорий Куренёв живёт уже в Москве. О его посещении Новозыбкова в 1950-е годы также вспоминает А. Эпштейн (А. Вольный):
«5 мая 1952 года в Новозыбковском городском Доме культуры проходило торжественное собрание, посвященное Дню печати. Приехавший в то время повидаться с матерью поэт присутствовал на собрании и пожелал поделиться своими воспоминаниями.
— Тем, что я стал поэтом, — сказал Григорий Самойлович, — в первую очередь я обязан литературной группе редакции газеты «Ударник». Она научила меня серьезно относиться к каждому печатному слову, пополнять знания в области литературы… и эти традиции находят воплощение и в нынешней её работе…
Григорий Самойлович всегда подчеркивал, что новозыбковская литературная группа сыграла важную роль в его творчестве» (А.Вольный. «Через годы , через расстояния…». Брянск, Издательство БГПИ. 1995.).
Первая журнальная публикация Григория Куренёва (поэма «Самолеты выходят в поле») появляется в том же году. В 1957-м выходит первая книга стихов «Разведка боем», затем отдельным изданием (1964 г.) поэма «На берегу Полоты». Книги не остались незамеченными на литературном небосклоне. О его творчестве отзываются критики. В журнале «Знамя» в 1958 году появляется большая статья (автор Вл. Огнев), отмечающая несомненные достоинства молодого поэта. Публикуется в других литературных изданиях – журналах: «Новый мир», «Юность», «Смена», «Неман» и др. Вскоре становится членом Союза писателей СССР. Произошли подвижки и в личной жизни. С 1961 года у него семья, родился сын.
Не по оплошности,
кому ж другому,
бросаюсь в прошлого
бездонный омут.
Не ради пошлого
с безделья хобби
бросаюсь в прошлого
жестокий опыт.
В то же время существовавшие в стране идеологические установки, государственный контроль за людьми творчества, отбор для печати и выпуска книг только строго придерживающихся так называемого направления соцреализма, замалчивание многих сторон суровой военной правды, тяготили поэта-фронтовика. Несмотря на откровенно заказной характер некоторых вышедших из под его пера произведений, ему хочется писать о том, что волнует его, что пришлось пережить, что он сам думает о поэзии.
Поэзия —
ничейная земля: 
вся в проволоке,
огнем прикрыта плотно.
На ней
все те же лето и зима,
над ней
все те же полночи и полдни.
По ней палят
чужие и свои
(свои —
точней и чаще, чем чужие).
На ней
не выживают соловьи,
но выживают —
изредка —
мужчины.
Пришлось ему познать и откровенное неприятие своих трудов коллегами и вышестоящим литературным начальством, отказ в публикации официальных издательств, нападки критики. Многое из написанного ложится в стол. А если поэта не печатают – чем ему жить? С лёгкой иронией, несмотря на удручающую действительность, тем не менее с верой в свое “правое дело” пишет он об этом:
Доброхоты твердят:
— Зазря
ты сухую корочку гложешь… –
Я-то знаю,
что труд грабаря
на поверку
себе дороже.
Доброхоты твердят:
— К пирогу
эдак ты опоздаешь вовсе… —
Я-то знаю,
что не смогу
дня прожить
по законам волчьим.
В 1970-х выручает работа литературным переводчиком. Особенно часто переводил белорусских поэтов и прозаиков. Командировки знакомят со многими живущими в Минске авторами: Геннадем Буравкиным, Петром Глебкой, Анатолем Вертинским. О времени общения с Григорием Куренёвым позже тепло вспоминал известный писатель Василь Быков.
В начале восьмидесятых стал готовить к изданию свою новую книгу. Начавшиеся изменения в общественной жизни дали надежду на возможность её выхода из печати. Упорно, с душевным трепетом и надеждой работает он над ней. Ему очень хочется, чтобы его затаённые мысли нашли отклик у будущего читателя, которому он, безусловно, доверяет.
В расплату за грехи,
а не ко славе вящей
пишу теперь стихи
и складываю в ящик.
Со всем, что есть во мне
и что доверил строкам,
в безгласной темноте
пусть полежат до срока.
И в темноту врастут,
как травы и деревья,
и немоту снесут
в награду за доверье.
Последняя и наиболее известная книга Григория Куренева – сборник стихов «Связь 
времен» (Москва. «Советский писатель», 1986.) – вышла из печати в перестроечное время. Именно эта книга стала настоящим открытием многих его произведений, до того времени лежавших под спудом всякого рода запретов. Но сам он её уже не увидел: срок, отпущенный ему на земле, увы, закончился слишком рано. 12 июля 1985 года Григория Куренёва не стало. Сердце фронтовика не выдержало.
Что не погиб — то не моя вина,
и вроде невредим, вернулся с поля боя.
Но сорок лет спустя аукнулась война
казенной белизной больничных коек.
Ныне многие стихотворения Г. Куренева стали классикой военной поэзии, включены в антологии и сборники, посвященные боевым сороковым. Среди них: «Полота», «В том грохоте любовь теряла голос…», «Перестанут поджигать ракеты…», «Кто сказал, что умирать не страшно…» и другие. Есть такое определение: «лейтенантская проза». Творчество Григория Куренева с полным правом можно отнести к «лейтенантской поэзии».
Лейтенанты военного времени,
каждый тактик себе и стратег.
Я и сам
того роду-племени,
сам кровей знаменитых тех.
Односумы,
защитники Родины
полагались на верность ствола…
Ваньки-взводные,
кольки-ротные,
вам живым и мертвым хвала.
В лучших своих произведениях он оставил нам в наследие незамутненную веру в предназначение поэта и человека, изложил правду войны такой, какая она есть, где художественность и реальность, были неразделимы, а воспоминания о ней бередили душу всю оставшуюся жизнь.
Не ставлю под стихами даты
в угоду бойкому перу.
Не требую посмертной платы,
взаймы у века не беру.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Стихи – не вексель, не надгробье,
к чему им календарный счёт.
Склонясь над ними, правнук бровью
недоуменно поведёт.
Я под стихами дат не ставлю,
я заложил в них всё, что смог:
и пушек гром, и птичью стаю…
Пусть Время говорит само…
В стихах Григория Куренёва, действительно, «время говорит само». В них он откликался на многие житейские проблемы, размышлял на темы бытия, делал философские умозаключения. В широте и глубине его творчества приходится убеждаться с каждой строчкой его поэзии:
Поэтов не рожают женщины —
им не под силу это бремя.
Поэтов извергает Время
сквозь вулканические трещины.
Клокочет поэзии магма
на зависть античным мифам,
как первое слово «мама»
вчерне сотворенного мира…
Как напутствие и вера звучат его строки в назидание потомкам и оправдание своего пребывания на земле:
Людская память коротка,
ты на нее не сетуй.
Она пускает с молотка
пророков и поэтов.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
А верить надо времени:
ведь рано или поздно
оно отвеет плевелы,
оно отторгнет козлищ.
Все, что ты воплотить хотел,
переберет по листику
и в первозданной наготе
потомкам явит истину.
Поэзия Григория Куренёва и ныне пробивает себе дорогу к сердцам нашим, «являет потомкам истину». Его стихи с завидным постоянством фигурируют на многих литературных интернет-площадках. О его творчестве до сих пор появляются самые сердечные читательские отзывы, а изданные книги давно стали библиографической редкостью. Многое в его творчестве мы открываем заново. Поэт навечно оставил после себя самое главное, нетленное – строки стихов.
Брянщина, Новозыбковский край, безусловно, могут гордиться своим земляком, именем, связанным с его историей, ныне вписанным не последней строкой в русскую поэзию, наше литературное краеведение. К сожалению, мы пока ещё очень мало знаем подробностей его биографии. То немногое, что удалось найти и опубликовать, должно стать основой будущих глубоких литературоведческих исследований.
Верим, что заинтересованность в этом проявят не только историки-краеведы, но и филологи, литературоведы, все читатели. Вместе нам по плечу отыскать новые документы, зафиксировать неизвестные факты о нём, продолжить дальнейший творческий поиск, увековечить мемориальной доской его имя на Брянской земле. И в этом наша прямая обязанность перед памятью большого поэта.
Константин ПОПОВ.
Читать по теме:
КУРЕНЁВ Григорий Стихи и биография
“НЕ СТАВЛЮ ПОД СТИХАМИ ДАТУ”. “Брянская учительская газета”
“ЧТО ЕСТЬ ВО МНЕ… ДОВЕРИЛ СТРОКАМ”. Газета “Маяк“
Извините, комментарии закрыты.