ТИХОН

ТИХОН

Тихон не погиб в страшной войне. Их батальон в первом же бою расстреляли немецкие автоматчики. Трое оставшихся в живых бойцов спрятались в подвале крайней хаты какой-то маленькой деревушки. Немцы их нашли быстро и, показав гранату, приказали вылезать. Тихона с товарищами отправили в колонну пленных, бредущих к станции в сопровождении одного немецкого автоматчика. Колонну погрузили в эшелон и отправили в концлагерь. Концлагерь был построен в Латвии недалеко от Риги.

Местечко называлось Саласпилс.

В громадных бараках заключенные собирались только к ночи. Весь день они работали над расширением лагеря. Таскали за два километра камни для фундаментов зданий, но потом немецкий медик вычислил, что настоящую физическую нагрузку человек может получить, если расстояние будет не два, а пять километров.

Дорогу сделали извилистой, удлинив на три километра.

Умирали здесь каждый день, а чтобы люди не теряли страх, посреди лагеря была построена виселица, и на ней постоянно висел заключенный. Висел он только сутки, по истечению срока его снимали и вешали другого. Если не находилось провинившегося, брали первого попавшегося и совали в петлю.

А еще среди работ была такая. Обувь для немецких солдат, сшитая в Риге, была жесткой. Каждую партию обуви присылали в лагерь, обували заключенных и гоняли их по ровным, усыпанными галькой дорожкам лагеря. Проделывали это ровно неделю, в течение которой обувь разнашивалась, и тогда ее отправляли немецким солдатам. За колючей проволокой стоял одиночный барак, а за ним через другой ряд проволоки — карликовое приземистое помещение.

В первом содержали женщин — политических заключенных. На тяжелую работу женщин не отправляли. Они шили одежду и вязали варежки для немецких солдат. Выпускать их за пределы зоны было запрещено: они как политические должны были быть полностью изолированы.

В карликовом помещении держали детей. Были они от годика до трех и не понимали сути происходящего.

А суть была страшной.

Дети являлись донорами для немецких солдат Из них ежедневно выкачивали кровь для раненых. Детишки плакали, потом их выпускали во двор и они там ходили и ползали, всхлипывая. Женщины за проволокой не выдерживали и начинали бросать детям еду.

Наиболее рьяных и кричащих политических немцы убивали, но женщины все равно бросали детям то, что у них было. Кормили их плохо, но они отдавали детям все.

В бараке, справа от Тихона, на нарах разместился двухметрового роста заключенный. Он таскал больше всех, но организм требовал восстановления сил, а похлебка этого не давала. Парень начал стреми­тельно худеть. Когда он уже не мог встать, шепотом позвал Тихона и сказал: «Возьми, поможет».

В руке у парня был крестик.

Тихон взял крестик. Он был черным, старинным из простого, железа. Тихону стало теплее в руке. Он перекрестился.

И после этого всю свою жизнь он обращался к Богу, а крест берег как самую большую реликвию.

Бог спас Тихона. Перед ликвидацией лагеря их, несколько сот заключенных, отправили в Баварию. Там в лагере в предгорьях снежных Альп пришлось быть недолго: освободили американцы.

С каждым заключенным беседовал американский офицер, расска­зывая о будущем в России. Будущее как изменникам Родины выри­совывалось в Сибири. Тихон долго думал, много вспоминал жену и сына, но вернуться в Россию побоялся.

Он остался в Баварии.

Мюнхен — столица баварской земли, был мало разрушен. В центре сохранилась ратуша и многочисленные католические костелы. Начали работать магазинчики и лавки, восстановили пивзаводы, и они стали давать немцам в избытке национальный напиток — пиво.

Тихон поселился па окраине города. Там он построил маленький ломик и небольшую церковь. В церковь потянулись русские, которые со временем стали называть Тихона «отец Тимофей». Для жизни этого русского уголка эмигранты не жалели ничего — отдавали драгоценности, предметы старины и древние иконы. Приход расширялся и креп.

Среди католического большинства уголок православия был дерзким вызовом, но он жил и не уступал. Настоящее испытание пришлось вынести Тихону во время подготовки к Мюнхенской олимпиаде.

Спортивные сооружения архитекторы решили разместить на окраине города, и церковь подлежала сносу.

Тихон подал иск в суд. К нему пришли из правительства и пообещали: «Мы построим такую же церковь в другом месте».

— Нет, — ответил священник.

— Мы дадим большие деньги вашей общине.

— Нет.

Суд подтвердил право Тихона на собственность, спортивные сооружения были построены по проекту, но церковь осталась стоять на своем месте. В последние годы количество прихожан увеличилось, и отец Тимофей обратился в Россию с просьбой прислать ему помощника.

Александр Стальмахов (А. Стэлла)